Сибирские огни, 1964, №6

■внимание, что у этого человека — двое .детей. И вот вам гордиев узел, который не так-то просто распутать . Сама ж изненная ситуация , несомнен­ но, сложна. Но в то же время она стара, как мир, и может быть достойной изо­ бражения только в одном случае — если автор найдет свое нешаблонное решение темы. К сожалению, именно это О. Павлов ­ скому и не удалось. Он не только пошел изъезженной тропой, но и оказался в числе тех, кто конструирует пьесу по го­ товой, р ассудо чной ' схеме, расставляя героев, как деревянные фигурки и двигая их по собственному произволу. В самом деле, стоило Алексею Коса­ чеву, бывшему токарю , получить диплом .инженера -конструктора , как в конструк ­ торское бюро вош ла молодая женщина и отрекомендовалась: «Алексеева» . Ко ­ са чев улы б нул ся этому совпадению: ведь его зовут Алексеем ! Зрителю не надо теряться в догадках: ему уже ясно, что это совпадение — ро­ ковое. А когда А ле к се й забывает пойти с женой в театр, задумывается над тем, что жена его «слиш ком однообразна», -когда на одном из домашних вечеров его новая знакомая, Зоя , обнаруживает ве­ ликолепное знание поэзии, а жена его, Вера, знает только то, что учит вместе с сынишкой («Собирались лодыри на урок, а попали лодыри на каток»), тогда уже сомневаться не приходится: судьба Веры предрешена. И , действительно, очень скоро А ле к се й на лесной полянке признается Зое, что она научила его «любить и понимать искусство»: « Я стал видеть поэзию даже в тех узлах и дета­ лях, которые рассчитываю за чертежной доской. И жизнь для меня стала инте­ ресной, содержательной...» Однако и счастливая соперница со­ всем не счастлива . Она чувствует себя «как совестливый вор» и предлагает Алексею вернуться в семью: « У нас не было любви. Б ы л а страсть. Она прош ­ ла» . Отказывается от Алексея и Вера, но не потому, что оскорблено ее достоин­ ство, а потому, оказывается, что она ни ­ чем не сможет помочь ему в его работе. « А я не х о ч у ,— говорит она, — чтобы .из-за меня ты за губи л свой талан т .(?) Твоя работа важна не только для меня— для всех. Не беспокойся ни за меня, ни за детей. Все будет хорошо». Таков гордиев узе л в семейной ж изни Алексея Косачева. Не правда ли, распу ­ тывается он с такой же легкостью, к ак самый немудрящий узелок! Естественно: ведь перед нами — не живые люди со своими чувствами , требованиями, надеж­ дами, а бескровные марионетки, иллю ­ стрирующие определенный тезис. «Не­ правду говорит Зоя о страсти: нигде, ни в одном месТе пьесы не чувствуется даже намека на нее — за всеми словами Зои и Алексея ощ ущается душевный холод. Трудно поверить и в любовь Веры , — слишком уж Вера «ангелоподобна», бес­ плотна и безлика. Добрые намерения автора пьесы оче­ видны . Они подчеркнуты , в частности, вступлением и финалом , обрамляющими действие. Здесь драматург стремится уверить нас, что Вера вовсе не была ме­ щанкой, что «профессия матери» заслу ­ живает уважения , к ак и всякая другая, и что Косачев совершил ошибку, уйдя от жены — единственной женщины , ко­ торую он любил. Все это так. Но беда в том, что наме­ рения автора разруш аю тся его драмати­ ческой беспомощностью. Прежде всего, ему не удался цен­ тральный образ. А ле к се й нигде не рас­ крывается как человек творческий, дей­ ствительно талантливы й . Напротив, все, что он говорит, в особенности — Зое, поразительно ординарно. Достаточно вспомнить его нелепую реакцию на пред­ ложение Зои расстаться . Он вынимает из кармана билеты, взятые на концерт, медленно рвет их на ровные ленточки, «потом складывает ленточки вместе и разрывает на мелкие части , кладет на ладонь и дует.(!) Б ум аж ки разлетаются по комнате». « А л е к с е й . . . .Н у что ж , мне пора. Засиделся. Извините за беспокойст­ во».(I!) И подобных примеров немало. В ре­ зультате А лексей предстает перед нами как человек посредственного интеллек­ та, мелких чувств , не заслуживающий ни обожания Веры , ни ее жертвы (не го ­ воря уже о том, что вообще сомнитель­ на мысль о том, что ради работы, «важ ­ ной для всех», следует приносить в жертву жену и детей, — драматург ни ­ где не опровергает этого тезиса Веры). О. Павловский назвал свою пьесу «драматической повестью» , желая, по- видимому, тем самым оправдать ее по­ вествовательный характер . Но нельзя забывать, что эта повесть — драматиче­ ская! Между тем, здесь нет не только драмы, но и вообще сколько-нибудь а к ­ тивного действия. Герои многословно рассуждают, выясняю т взаимные взгля ­ ды , рассказывают о себе и других, но не борются друг с другом , не пережива­ ют никаких сколько -нибудь сложных пе­ рипетий. Попытка использовать современную форму (вся пьеса— к ак бы рассказ А л е к ­ сея о своей жизни) оборачивается не только чрезмерной назидательностью, но и подсказкой зрителю , как будет раз ­ виваться действие. И поскольку нам все ясно с первых же эпизодов, пьеса стано­ вится нестерпимо скучной . Появление столь слабого произведе­ ния на страницах «О гней Кузбасса» объ­ ясняется, на наш взгляд , тем, что ред­ коллегия альманаха подошла к пьесе с меньшими требованиями, чем к произве­ дениям других жанров. Гораздо строже отобраны здесь стихи. Впрочем, и в раз­