Сибирские огни, 1964, №5

...На пятнадцатый день после побега с Фау-Верке Юрий Ткаченко и его то­ варищ добрались почти до границы с Чехословакией. Оставалось день-два пути. Когда их обнаружили, в ход были пущены ножи, которыми беглецы воору­ жились еще на Фау-Верке. Но силы оказались неравными. Товарищ Ткаченко был убит, а Юрия, раненного в ногу, избитого, приволокли в полицейский участок ка­ кой-то деревни. Открыв глаза, Юрий сразу все вспомнил. Пошевельнувшись, он тихо проговорил на чистейшем немецком языке: — Дайте, пожалуйста, воды. Гитлеровцы насторожились. Юрий снова повторил свою просьбу. Офицер кивнул полицаю, и тот подал стакан с водой. Выпив его, Ткаченко вежливо по­ благодарил. Запираться, врать сейчас было бессмысленным, лучше сразу ска­ зать, когда и откуда бежали, тогда могут отправить на прежнее место. Но пер­ вый вопрос был: — Откуда знаешь немецкий язык? — Видите ли, моя мать была чистокровной немкой, а отец — украинец, — привычно врал Ткаченко. — Почему же воевал против нас, а не сдался сразу, добровольно? Тогда бь: не оказался в концлагере? — снова спросил офицер. — Извините, — стараясь сдержать себя, вежливо проговорил Юрий. — Но вам этого не понять. — Я понимаю, — возразил полицейский офицер. — Не было возможности перейти на нашу сторону сразу. Наверное, большевики застрелили бы в спину?— не дожидаясь ответа, полицейский прошептал что-то солдату. Тот ушел. — А теперь скажите, откуда бежали и куда бежали? — спросил гитлеровец. Ткаченко не стал скрывать места побега. — Что же касается второй части вашего вопроса, то я тоже отвечу: бежал домой, — и, стараясь скрыть издевательство, закончил: — Хотел в школе рабо­ тать. Ребятишек грамоте обучать... немецкому языку. — Так, так... Это хорошо. Вскоре вернулся солдат. Он привел с собой женщину-врача. Осмотрев бегле­ ца, врач сказала, что рана не опасна, — сквозной прострел мягких тканей пра­ вой ноги. Ногу перевязали. Но, кроме того, у Ткаченко оказался перелом двух ребер в правом боку. На другое утро, под охраной полицейского, его повезли в Нюрнберг, в уп­ равление лагерей для военнопленных, занятых на работах. Отсюда он и попал в лазарет. А потом был направлен в рабочий лагерь, на строительство какого-то полигона или аэродрома — понять было трудно. Сначала возил бетон от раствор­ ного узла к местам бетонирования, а затем... затем произошло то же, что часто случалось с ним. Как-то Юрий вез тяжелую тачку с раствором. От работы болели руки, ныла спина. Не задумываясь, он нажал левой рукой вниз, правую немного приподнял, и весь раствор вывалился на уже готовую забетонированную площадку. И сразу же сзади услышал обычное по-немецки: «Русская свинья, дурак!». Вслед затем тело обожгла боль. Повернув голову, Юрий увидел коменданта лагеря — моло­ дого эсэсовского лейтенанта. Он был невысок, черноволос, с правильными, даже приятными чертами лица. Ткаченко слышал от товарищей, что этот гитлеровец, лют, что он вмешивается во все, даже в производство, чего не делали комендан­ ты других рабочих лагерей. Но самому Юрию еще не приходилось сталкивать­ ся с комендантом. Распрямив плечи и сделав пол-оборота кругом, Ткаченко, как. можно спокойнее, спросил на чистейшем баварском наречии: — За что, герр лейтенант? Я не виноват, споткнулся. Застыла в воздухе поднятая для удара плеть. — Нарочно вывалил, а не споткнулся! — заорал комендант. — Что вы, герр лейтенант, я этого не позволю...