Сибирские огни, 1964, №5

Вдруг среди трупов зашевелилась полосатая куртка. Потом, опираясь на мертвые тела руками, поднялся только что брошенный туда узник. Он постоял с минуту, покрутил головой, как бы вытряхивая из сознания какое-то видение, и, шатаясь, пристроился к бегущим товарищам. Все это происходило впереди Бакланова, и он хорошо видел, как несчастный бежал первое время, бежал, спотыкаясь, шарахаясь из стороны в сторону, точ­ но слепой. И вот началось то, чего так опасался сегодня Бакланов, — «гусиный шаг». Еле державшиеся на ногах, заросшие щетиной, с воспаленными глазами, с плот­ но сжатыми зубами сотни живых скелетов шли на корточках, падали, поднима­ лись и снова шли. Бакланов был в числе тех, кто беспрерывно падал. Иван Фенота, Аркадий Ткаченко и Анатолий Салатов вовремя подхватывали его под руки и вместе про­ должали мучительный «шаг». Наконец, блокфюрер со свитой, так же внезапно, как и появился, покинул двор. Блоковой отдал команду прекратить «зарядку». Люди падали там, где до их слуха доносилась команда. Бакланов лежал на камнях мощеного двора. — Пошли к стенке, там сядем, — услышал он над собой голос Феноты. — Я сам, — отстранил Бакланов товарища, который пытался помочь ему встать. И, собрав остатки сил, поднялся. — Я, братцы, не болен, — печально оп­ равдывался Иван. — Просто не спал четыре ночи и... почти ничего не ел. Вот и все... Только теперь Бакланов рассказал о случае, происшедшем с ним несколько дней назад во время раздачи обеда. ...Кормили узников по усмотрению блокфюрера, а часто по нескольку дней вовсе оставляли без еды. «Завтрак» состоял из стакана эрзац-кофе, который имел вкус морковного или свекольного отвара, разбавленного сырой водой. В обед тот, кто стоял в строю, имел возможность получить небольшой черпак баланды, сва­ ренной из, полугнилого картофеля, кормовой свеклы или брюквы, вечером — ку­ сочек, граммов сто двадцать, «хлеба», испеченного из ржаных отрубей, смешан­ ных с соломенной мукой и отжимками сахарной свеклы. Больные и истощенные, которые уже не могли сами прийти за пищей, лишались всякой еды. Выдачу еды фашисты тоже превратили в своеобразную пытку. Прием пищи проходил обязательно в. присутствии эсэсовцев. Так было и в тот день. На обеде присутствовал сам комендант изолирблока. Когда привезли ржавые, сделанные из неокрашенного кровельного железа бачки с баландой, узни­ ков выстроили. Двое штубендистов стояли впереди. Они должны были выдавать и принимать небольшие алюминиевые миски, которые валялись тут же, прямо на земле. Бачки с баландой устанавливались метрах в десяти от строя. Узники, один за другим, должны были пробегать мимо кухни, протягивая миску, в кото­ рую эсэсовец плескал черпак баланды. Останавливаться или даже идти шагом возле раздачи запрещалось. На ходу каждый выпивал через край содержимое миски, выбирал рукой, если попадали, кусочки картофеля или брюквы, возвра­ щал посуду, которую уже ждали другие, и становился в строй. Бакланов, взяв миску, побежал вслед за одним из пленных. Тот на мгнове­ ние замешкался, приостановился возле раздачи, намереваясь сполна получить свою порцию. Садист-комендант со всего плеча ударил его дубинкой по руке. Миска выпала, покатилась по мостовой, пролилось ее содержимое, а рука обре­ ченного с переломанной костью повисла плетью. У Бакланова точно оборвалось что-то внутри. Почти с закрытыми глазами пробежал он возле раздачи, даже не протянув руки с миской. Так он поступал три дня подряд и довольствовался только утренним «кофе» и кусочком эрзац-хлеба. Голод и бессонница почти свалили его с ног. — А жить все равно надо, — тихо проговорил Фенота, выслушав Баклано­ ва. — Шить хотя бы для того, чтобы детям своим рассказать о фашизме...