Сибирские огни, 1964, №5

ледяной водой, бросали туда голого узника и на несколько часов закрывали свер­ ху крышкой. Вытаскивали окоченевший труп. Один раз в десять дней для заключенных устраивалась «баня». Делалось это так: до отказа отвертывались краны водопроводов, из распылителей хлеста­ ли струи ледяной воды. Они доставали всюду, «мертвого» пространства в поме­ щении не было. Снаружи у дверей стоял блоковой со своими подручными. Все были вооружены плетьми или палками. Узников заставляли раздеваться в кори­ доре и загоняли по десять-двенадцать человек в «баню». Того, кто оказывал при этом неповиновение, избивали, часто до смерти. Дверь за очередной партией за­ пиралась снаружи на засов. Из «бани» раздавались вопли, стоны. Блоковой и его помощники только посмеивались. «Мыться» обязаны были все: больные, истощенные, которые с трудом пере­ двигали ноги. Когда «баня» кончалась, оттуда вытаскивали десятки безжизнен­ ных тел. Против «бани» располагалась уборная, служившая вместе с тем и моргом. Туда ночью стаскивали трупы задушенных в коридоре узников. Едва наступал рассвет, раздавалась команда «подъем». В «штубу» ввали­ вался здоровенный детина, одетый, как и все, в полосатую куртку и штаны. Но одежда его была чище и целее. Лицо этого громилы походило на бульдожью мор­ ду — обрюзгшее, с налитыми кровью глазами, которые, точно стыдясь, глубоко прятались в подлобье. А длинные, до самых колен, руки и ссутулившаяся спина придавали ему сходство с гориллой. Следом, как тени, молча двигались два силь­ ных, с каменными лицами, узника. Это были телохранители хозяина барака, гол­ ландцы по национальности. — Блоковой! — слышалось отовсюду, и люди, что было сил, спешили к выходу. Точно молох, пробирался блоковой сквозь толпу скучившихся смертников, рассыпая удары плети направо и налево. Он поворачивал могучее тело, энергич­ но орудовал локтями, отчего во все стороны падали узники. В дверях образовы­ валась пробка, задних блоковой нещадно хлестал плетью, подгоняя к выходу. Этот зверь был немцем. За неоднократные убийства его приговорили к смертной казни. Но фашистским палачам потребовался садист на должность бло­ кового, и они вспомнили об этом выродке. Среди обреченных на смерть блоковой вскоре нашел себе подручных. Это были поляки Адам и Володька, оказавшиеся в двадцатом блоке за участие в Варшавском восстании 1944 года, и бывший со­ ветский лейтенант Михаил Иханов, которого узники называли Мишкой-татарином (он был из крымских татар). Мишка-татарин был переведен в блок смерти из общего лагеря Маутхаузен. Как и блоковой, его верные помощники не расставались с обтянутыми рези­ ной и налитыми внутри свинцом дубинками. У Мишки-татарина постоянно была в руках треххвостая ременная плеть, которой он действовал не хуже, чем ду­ бинкой. Выскочив на улицу, Бакланов и Фенота сразу оказались в кругу своих дру­ зей по Фау-Берке. Юрий Ткаченко взял Бакланова за локоть и шепнул на ухо: — Отойдем в сторонку. Они прошли вдоль стены барака и присели на холодные после ночи камни мощенного булыжником двора. Юрий был одним из старожилов блока смерти, хорошо знал здешние поряд­ ки и теперь решил через Бакланова посвятить в них новичков. Но прежде всего он предупредил: — Все, о чем я буду рассказывать, ты должен передать лишь одному, само- I му верному другу. И он пусть поступает так же. Мы все здесь за одного, а каж­ дый — за всех. Но... могут оказаться среди нас и предатели... Опасно и другое. — Ткаченко замолчал, словно раздумывал, продолжать ли... — В этих условиях люди... сходят с ума. Тогда они могут сказать что угодно, выдадут любую тайну. — Вот где мы оказались вместо свободы, —- заметил Бакланов.