Сибирские огни, 1964, №5

— Ничего, ты еще успеешь. — Вынув из бокового кармана пиджака автоматическую ручку, он протянул ее мальчику. — Вот тебе обещанное, Василий. Хорошая штука, ленинградская. Не решаясь взять и сгорая от нетерпения, мальчик покосился в сто­ рону матери, у нее под ситцевой кофточкой ходили худые лопатки, Дмит­ рий проследил за его взглядом и увидел в буфете на полке — дверца бы­ ла чуть приоткрыта — пол-литровую бутылку водки, на треть опорож­ ненную. — Ленинградская, — повторил Дмитрий, отводя глаза. — Хорошо пишет, пробовал. — С насосом? — Конечно! Посмотри сам. Вася взял, и Дмитрий заметил, как он, отойдя, прикрыл дверцу бу­ фета. Дмитрий, чтобы не мешать ему, развернул газету. Под руками хозяйки смачно хлюпало белье. Вася, выставив белесый затылок, посапывая, развинчивал ручку. У него еще никогда не было та­ кой, — автоматической, с красивыми медными ободками, и он решил не носить ее в школу, чтобы не потерять. Придвинув к себе клок бумаги, он пробовал перо, старательно выводя крупными буквами одно и то же: «Ва­ ся Солонцов». Дмитрий, наблюдая за ним из-за газеты, молчал. Он не знал, зачем пришел сюда сейчас, да и вообще, зачем приходил раньше. Дмитрий объяснял свою привязанность к белобрысому, с недетскими гла­ зами мальчику просто интересом, жалостью всякого человека к ребенку с Трудной, искалеченной судьбой. Все пережитое Дмитрием в Германии не могло пройти бесследно, и порой его начинало тянуть в свое прошлое. И Вася Солонцов для Дмитрия не просто мальчик, ученик третьего клас­ са прихолмской средней школы № 2, он привлекал Дмитрия своими не­ детскими сложностями и противоречиями. Это уже был маленький жи­ вой человек, умеющий страдать глубоко и молча. Дмитрию очень хоте­ лось хоть чем-нибудь скрасить его жизнь. Из головы не шел разговор, услышанный им вчера случайно. Он и вчера приходил к Солонцовой, дверь была приоткрыта, и, счищая в коридоре веником снег с ботинок, он невольно прислушивался к го­ лосам. — Держи, Васек, переводных картинок тебе купила. — Спасибо, мам. — Что ты невеселый? — Нет, я веселый... — Веселый... Картинки нехороши? Скажи, другие купим. — Не надо, мам. У меня всего много... Ты лучше... — Ну говори, говори, что замолчал? — Опять ругаться будешь... — Да нет, Васенька, голубчик, не буду, говори. — Мам, ты мне игрушек не покупай, ты лучше себе красивых плать­ ев купи. Как у Денискиной матери. С цветами, блестит. — Это зачем еще? — упавшим голосом, не сразу, спросила Солон- цова. — Ты обещала не сердиться. Мне Дениска говорил... говорил, что папка у него есть... Ну, мамка красивая, вот и папка есть. А у тебя все старое, ничего нет. И дядя Митя десять дней как не ходит. Дмитрий вздрогнул от резкого окрика, Солонцова говорила что-то быстро и всхлипывала. Дмитрий торопливо вышел, не решался показаться в такой момент. И заснуть не мог, а сегодня вот купил авторучку и пришел к Солонцовой сразу после смены.