Сибирские огни, 1964, №5

ше. С виду сразу не определишь, каков человек. Счастлив ли, одинок ли, устроен. Юлия Сергеевна давно растеряла старые довоенные и военные зна­ комства. Годы примирили ее с последней, самой ощутимой утратой — Дмитрием. Она знала, где он работает и живет, и не раз уже совсем ре­ шалась было идти и поговорить, и всякий раз откладывала. Острота по­ степенно стиралась. Дмитрий существовал для нее уже отвлеченно, это было какой-то второй жизнью, несуществующей, в отличие от той, насто­ ящей, где она обдумывала свои статьи и выступления, спала, ела, рабо­ тала. И не то, чтобы у нее не было воли одним разом кончить и приказать себе забыть. У нее нашлась бы и воля такая, и сила. Она не хотела при­ казывать себе. К чему? Другое дело, если бы встретился человек достой­ ный, друг. А пробавляться случайными знакомствами, урывать счастье по клочку — не в ее характере. Вот и оставалась она один на один со своим прошлым. Она почти забыла того реального мужчину, с которым когда-то разговаривала и была в таких дружеских отношениях, она забыла его ли ­ цо, руки, голос. Время постепенно вылепило в ее душе образ Дмитрия по-своему, по ночам она беседовала с созданным ее воображением чело-, веком, и, может быть, поэтому она не хотела и не могла встретиться и поговорить с ним, в самом деле существующим. Она боялась увидеть со­ вершенно другое и услышать другое, ей чуждое и незнакомое. Но она не упускала его из виду и пристально следила за его жизнью. Она делала это незаметно — никто ничего не знал. Тем более сам Дмитрий. Борисова шла по скудно освещенному морозному ночному городу и, глядя в молодые веселые лица, чувствовала себя одинокой. Ее высокая фигура затерялась среди прохожих, спешащих в это т поздний час по улице. 6 Район у Вознесенского холма, на котором горел Вечный огонь у под­ ножья памятника Неизвестному солдату, назывался Прихолмским рай­ оном. Здесь жили рабочие заводов и фабрик, расположенных на другом берегу Острицы. В часы пересмен, будь то утром или ночью, Прихолм- ский район оживал, толпы людей устремлялись к мосту через реку. Шли пешком, ехали на автобусах и велосипедах. Спешили к станкам и, машинам; через полчаса пропахший машинным маслом, дымом и ж е ­ лезом людской поток переливался через мост в обратном направлении. Отработавшая смена растекалась по улицам и кварталам, исчезала в подъездах, за многочисленными дверями домов. В то время, как Борисова, погруженная в свои невеселые мысли, з а ­ канчивала одинокую прогулку в центре города, направляясь к дому, Дмитрий Поляков шел тесными улочками Прихолмья, скудно освещенны­ ми — фонарь от фонаря за сотню метров. Белели заваленные снегом крыши домиков, за невысокими изгородя­ ми поднимались прямо под открытым небом поленницы дров. Возле ред­ кого домика случался сарайчик, в котором держали поросенка, кур или дрова с углем. На улочках Прихолмья в праздники и воскресенья много широкого неудержимого веселья. Дмитрий любил Прихолмье. Устав от путаницы улочек и тупиков, выбирался из них к Вознесенскому холму и отдыхал где-нибудь на скамье. До войны он плохо знал город — только район, в котором жил и учился, реку, пляж, стадион, центральную часть города с драмтеатром, «Научкой» (так называлась публичная библиотека), Цент­ ральным парком культуры и отдыха. Война покалечила город. Медленно исчезали развалины и пустыри, город поднимался из пепла и запустения. 5 . «С и б и р с к и е о гн и » № 5.