Сибирские огни, 1964, №5

— Ладно тебе, успеешь. Борисову, Зою Константиновну, мать Юленьки Борисовой, помнишь? — Откуда ты ее знаешь? — Господи, Платон, дети-то в одном классе учились, десять лет. Вот мы встретились на рынке и разговорились. — Ну, давай, не тяни. — Про дочку свою рассказывала. Она, Юленька, теперь в обкоме служит, чуть ли не секретарем. И про Диму речь завела: мол, как ваш приемный сын себя чувствует. И откуда знает? Платон Николаевич отложил очки в сторону. — Ну, ну... — Вот тебе и ну. Какой он, говорю, приемный, родным он у нас стал давно. — Ты, Маша, к делу, к делу давай быстрее. — Да что ты раскомандовался. Летучка тебе здесь, — рассердилась Мария Петровна и стала обиженно собирать клубки шерсти в передник. Платон Николаевич не дал, подошел и усадил на место, и она подняла на него глаза, и в них не было обиды — только спокойная усмешка. Она размотала клубок, разобрала спицы, стала считать петли. П ла ­ тон Николаевич терпеливо ждал. — Не знаю, Платоша, показалось мне, неспроста был разговор. Ты, Платон, не утаивай, ты замечал за ним плохое? Платон Николаевич дернул плечами и посмотрел с возмущением, и Мария Петровна не стала больше расспрашивать. — Говорила она, Зоя Константиновна, о Диме. Вроде, мол, нашел он будто себе женщину. Он до войны вместе со старшей сестрой этой женщины учился. Вроде ребенок у нее от немца, и она гулящая, пьет. Все беспокоилась она, Зоя Константиновна, подумать советовала. — Постой, постой, — перебил Платон Николаевич. — Что ты врешь? При чем здесь Дмитрий? — Ты Катьку Солонцову знаешь? — Ну, знаю. Токарем работает в третьем цехе. Откуда ей-то извест­ но, этой учительнице? — Не знаю. Слышала и говорю. Платон Николаевич давно уже бегал по комнате, его насторожило совсем не то, что Дмитрий с кем-то живет, мысли Платона Николаевича были о другом. Если с кем и связался молодой мужчина — не беда, осуждать его, неженатого, просто смешно. А вот необычность пути, по которому докатился слух, заинтересовала и встревожила Платона Нико­ лаевича. Он знал Юлию Сергеевну Борисову. Он думал и думал. Ни к чему не придя, снова уселся за отчет. — Ерунда. Он не ребенок, а вам бы только судачить. Хоть и учи­ тельница, а все — баба. Вот ведь наговорила, наговорила, а к чему? Сложные, далеко не всякому ясные пути сводят в жизни человека с человеком. Осторецкая область — большая сельскохозяйственная область. Мно­ го и заводов, есть фабрики. Осторецк — город куда более древний, чем Москва. По крайней мере, так утверждают старые свитки и грамоты в об­ ластном историческом музее, и если кто интересуется историей города, ему с гордостью покажут макет древнего тысячелетнего поселения — не­ сколько десятков бревенчатых изб, образующих посредине пустой непра­ вильный четырехугольник, вероятно, площадь. Все — за дубовым высо­ ким частоколом, в крутом изгибе реки Острицы — в те времена она была