Сибирские огни, 1964, №5

Дмитрий смял в кармане коробку папирос, подошел к окну. — Не надо, ты работаешь, я тоже найду дело. «Каким бы беспомощным я ей ни казался, зачем она так в лоб? Р а ­ боты кругом хоть отбавляй, чего-чего, .а работы на мой век хватит. Сде­ лать что-нибудь своими руками. Машину, дом. Или просто ящик под кон­ феты. Потом дети будут сосать леденцы...» Юля понимала, разговор нужно прекратить. — Отойди от окна, Дима, простудишься. — Не беспокойся, — улыбнулся он. — Хочешь умыться? — Нет, не хочу. Спасибо. - Я останусь с тобой. Он отрицательно покачал головой. — Лучше мне одному. Спокойной ночи. Она ждала. — Осень. — По стеклу медленно ползли дождевые капли. — А ведь когда-нибудь люди будут управлять дождями. Правда? — Да , да, конечно! Хорошо бы... Все время солнце, тепло. Очень бы хорошо... Сама не люблю такой вот погоды, темноты тоже не люблю, — она говорила торопливо и быстро, боясь остановиться и замолчать, и все время поправляла волосы, освобождая от них маленькие уши. — Знаешь, когда работала еще в райкоме, пришла мне блестящая идея. Ведь область задыхается без электричества... Государственных линий здесь пока нет, вряд ли будут скоро. Нам нужно несколько электростанций на Острице.— Она сжала виски ладонями. Спросила с запинкой: — Ты меня слушаешь, Дима? Хочу с этим вопросом пойти к Володину. Хочешь, мы съездим как-нибудь по Острице вместе? — Д а , да, — сказал он, не поворачивая головы и по-прежнему глядя на черные мокрые деревья за окном. Он не слышал ее сейчас, она подо­ шла и стала с ним рядом. Он чуть отодвинулся. — Сколько тебе еще быть в Москве? — Ты же знаешь — долго. Еще больше двух лет. Но я ведь буду приезжать. Он промолчал. Юля всю ночь пролежала без сна. Тело неприятно горело, она никак не могла выбрать удобного положения и бесконечно ворочалась, сади- лась, вставала, опять ложилась, ненадолго забывалась, но тотчас, вздра­ гивая, просыпалась, испуганно открывала глаза. Ей хотелось зажечь свет, но, чтобы не разбудить мать, она терпела. Она ни за что не хотела бы сейчас на улицу, под открытое небо. Почти с болезненным содрога­ нием она представляла себе темные села под холодным дождем, промок­ ших людей. В полудремоте перед нею вставали мачты электропередач. Они уходили к#горизонтам стройными шеренгами. Она брала рукоятку рубильника, поворачивала ее и, словно пугаясь убегающей темноты, ра­ зом открывала глаза. Все исчезало, и она опять не могла заснуть. Едва стало светать, она постучалась в дверь другой комнаты, вошла. Дмитрия не было. Она постояла в пустой комнате, обессиленно прислонившись к стене, вышла к матери и тихо сказала: — Ушел... Что же мне делать? Помоги мне, неужели ничего больше нельзя?