Сибирские огни, 1964, №5

ние боли в затылке и висках. Она еще не совсем ушла. Ему показалось, что она опять усилится, и ему стало страшно. Он боялся боли, очень бо­ ялся. И ждал : когда ощущалась боль в голове, он чувствовал себя спо­ койнее, — это было привычное! А сейчас боли почти не было, и он ниче­ го не мог с этим поделать, все в нем опять сдвинулось, внезапная мысль мелькнула в нем, болезненная, острая. Он испугался не этой мысли, а того, что это что-то новое. Непривычное ощущение удушья, частое пока­ лывание в висках, затем в затылке не исчезало совсем, оно настойчиво напоминало о себе в течение всего дня, и он лег спать, взвинченный до предел^. В накате подвала свили гнезда мыши, с наступлением темноты они всегда начинали возиться, пищать и драться. «Мыши!» — удивился По­ ляков, раньше он не замечал их возни. «Живые мыши», — повторил он, пугаясь окончательно. Он не хотел их слышать. И не мог не слышать. Рядом жили, дрались, пищали живые мыши! Почти бессознательно он стал ощупывать и свое тело — грудь, жи ­ вот, ноги, и бревенчатую стену с замазанными глиной пазами, и топчан, и сбитую в комья ветошь под собой. Он потрогал свое лицо. Оно кололо пальцы. И он подумал, как сильно отросла щетина. Нет, совсем ни к че­ му все это. Совсем ни к чему. И вдруг он ясно понял, что здесь была Юля. Он только не заметил, когда и как она ушла. «Что?! — спросил он себя, сразу с головы до ног покрываясь потом. — Какая Юля?» «— Юля!!» — раздался в нем беззвучный крик, и он не оглох от это­ го крика, а задохнулся им. Она была здесь, совсем недавно — он отчет­ ливо знал. Она была! Эта мысль его поразила. Она была здесь? Юлька Борисова? Ну да! Она что-то говорила ему, и он, кажется, что-то отве­ тил... Впервые за долгое время он захотел заплакать, не смог, положил руки на горло и стиснул их, почувствовал, как сильно и часто толкается в пальцы кровь. Лежал, обливаясь противным теплым потом, бледный, весь напрягшись, сжав зубы до звона в ушах. Он встал, постоял над уснувшим дедом Матвеем и вышел из душной землянки. Ночь показалась ему прохладной. Глаза быстро привыкли, он озирался вокруг с детским восторгом, он все видел сейчас. И темные ку­ пы яблонь, и тусклый блеск стекол в избе напротив, и прошмыгнувшую тенью большую кошку, и бесшумно пронесшуюся ночную птицу, и блед­ ное небо с бледными звездами, и тропку, мокрую от росы. Он не поверил себе, ему хотелось кричать на все село, всех р а з ­ будить. Голова ясна, непривычно, пугающе ясна. Он закрыл глаза и подумал, что вот сейчас-то он и умрет. Потому что нельзя жить и потерять это сно­ ва. Сделав несколько шагов от землянки, он растерянно остановился, не зная, что делать дальше. До сих пор он стремился уйти от людей, теперь они были необходимы ему. Только они могли убедить его окончательно— себе он не верил. И тут он вспомнил другое, пышущее здоровьем женское лицо. Огля­ делся и пошел прямо к маленькой избе. В нерешительности остановился перед темным окошком. Его впустили сразу, словно и не ложились спать. Зажгли лампу, захлопотали вокруг. Женщина была простоволосая, в на­ спех надернутой юбке, в грубой сорочке без рукавов, с полными и силь­ ными руками, она занавесила единственное окно. Он следил за нею ши­ роко открытыми глазами. Она поставила на стол бутылку и, посмеива­ ясь, что-то говорила, проходя мимо, оглядывала его, будто впервые виде­ ла. Ее звали Марфой — он помнил. Она хихикнула, прикрывая рот л а ­ донью: