Сибирские огни, 1964, №5

жизнь, обещали трудиться, не покладая рук, на благо народа. Когда за ­ читывали текст письма, изобилующего словами любви и благодарности в адрес отца и мудрого учителя, все умолкли, некоторые женщины, подхо­ дя, чтобы поставить свою корявую подпись, расплакались, а другие так и не подошли к столу. В дверях, как потом выяснилось, стояли двое, приехавшие вместе с уполномоченным — молодой, решительной женщи­ ной из райкома партии, Борисовой, ее все называли Юлией Сергеевной. Некоторые потом рассказывали, что эти двое в дверях так и шныряли по сторонам глазами, но редко кто этому утверждению верил. Степан Лобов знал точно, что его соседка Марфа, например, письмо не подписала. И собрание прошло, и письмо, исчерченное сотнями подписей, увезли в город, где его присоединят к сотням и тысячам подобных, упакуют в мешки и спешно отправят по назначению. Степану сейчас некогда и об этом думать. По простоте душевной, по занятости. Ему говорили: нужно, и он делал. Потом, не первое благодар­ ственное письмо отправляли туда, вверх, раз так нужно, он делал. Он шел сейчас на колхозный двор осмотреть телеги, поговорить с жи­ вотноводом о предстоящем сенокосе. Нужно найти для косарей хотя бы немного хлеба и мяса. Хотя бы по сто граммов мяса в день. Иначе с сено­ косом ничего не получится и никакого сена не будет. Недаром ведь посло­ вица говорит, что коси до Петрова дня дрова — все будет трава, а после Петрова дня и трава — хуже, чем дрова. А к осени обещали дать коров и овец, — их надо кормить. Нужно поговорить с животноводом, забить яло­ вую Рыжуху. Можно составить на нее акт: сдохла и сдохла. А еще непло­ хо послать бы на Острицу мужиков с бреднями. Пусть бы походили по мелким местам. Степан остановился, полез в затылок. На той неделе двоих у самого берега в клочья разнесло, мин еще полно. Вот ведь скоты, даже в реки понабросали такого дерьма. Степан задумался и не расслышал голоса уполномоченной райкома, проводившей вчера собрание. Борисова, догнав его, сердито сказала: — Вас никак не остановишь, Степан Иванович! — Вот иду. По делам иду. — Вы мне нужны, Степан Иванович, на минутку. — Хоть на минутку, хоть на час, товарищ Борисова. Он выжидающе взглянул на нее. Приноравливаясь к его широкому солдатскому шагу, Борисова пошла рядом, некоторое время молчала. Зе­ леный берет, старая гимнастерка и сапоги — все только подчеркивало ее молодость и шло к ней. Стыдясь этого, она разговаривала строго, иногда нарочито грубо. Она еще не привыкла к своему новому положению, к ра ­ боте в райкоме партии. Вначале было очень трудно. Она понимала необ­ ходимость, она все время была на комсомольской работе, сейчас самый молодой коммунист в районе, говорят, способный «организатор». По крайней мере, так считали старшие товарищи, и она не раз слышала ^их мнение. Она не придавала значения подобным разговорам, хотя в глуби­ не души ей приятно. Многое заставляло ее упорно работать, уходить в дело с головой, до полной отрешенности. — Знаете, по м<?им наблюдениям, Степан Иванович, у вас не совсем благополучно в колхозе. Я разыскиваю парторга, оказывается, он болен. — Чернояров давно хворает. — Давайте куда-нибудь в тень, жарко так. — Пойдемте. Вон в сад можно. — Ваш? — Мой. Сгорел наполовину в войну, хороший сад был. — Вырастет, ничего.