Сибирские огни, 1964, №5

Она клялась, что под его взглядом у нее совершенно отнялась больная нога и ни о какой работе весь день она не могла и думать. Про Фень­ кину ногу слышали не раз, и ей не поверили. Поляков сел у землянки деда Матвея. З а незнакомцем подгляды­ вали ребятишки. — Сидит! — говорили они друг другу через час. Им надоело скры­ ваться за кустами акации, и они вышли из зарослей, напрасно пытаясь, обратить на себя внимание. Незнакомец лишь удобнее вытянул ногу и снова застыл. Деду Матвею сообщили о нем еще по дороге, когда он возвращ ал ­ ся вечером домой. Ребятишки тараторили, перебивали друг друга. — Говоришь, страшный? — переспросил он Егорку, невольно ус­ коряя шаг. — Ага. Черный весь. И молчит. — Молчит? А ты не бойся. Егорка подумал, стараясь шагать с дедом в ногу. — Страшно, когда молчит,— сказал он.— А ты чего так бе- гешь, дед? — Разве я бегу? — удивился дед Матвей,— Ишь ты... Ладно, Егор­ ка, пойдем тише. Но слишком долго он ждал, чтобы теперь идти тише. Десятки пред­ положений родились в нем и исчезли, пока он разговаривал с Егоркой. И чем ближе дом, тем быстрее приходится идти Егорке. Дед узнал еще издали, несмотря на тихий вечерний сумрак. Хоро­ шее зрение у деда — в партизанах за полкилометра резал без промаха. — Митька! — крикнул он, роняя топор, и, подбежав к неподвижно сидящему человеку, схватил его за плечи, уткнулся в голову бородой.— Митька! — повторил он, тиская племянника, не заметив сначала, что- тот словно неживой, с безвольно опущенными руками. Он ничего не заметил, одинокий старый человек, ничего сейчас не испытывал, кроме неожиданной радости возвращения близкого и дорогого существа, единственного оставшегося в живых. — Митька...— шептал он снова и снова, жадно ощупывая плечи и голову племянника.— Митька, видно, и в самом деле бог есть, раз ты живой вернулся. Митька... Уходил мальцом, а смотри-ка... Настоящий мужик... Ей-богу, мужик! Он вертел его, хлопал по плечам и не замечал, что племянник не произносит ни слова. Рядом удивленно моргал Егорка. * * * В темноте старик вышел из землянки. Сел на колоду для рубки дров. Нечем дышать, удушливая была ночь, ярко вызвездило небо. Под рубахой мокрела и чесалась спина. «Дождя бы надо... Давно дождя не было...— подумал старик.— Вот уж проклятая такая жарища. Все сгорит начисто, ничего не останется». — Нет, нет...— сказал он,— не должно... Почему оно так плохо по­ лучается? Листья старой яблони над ним, впервые эт^ой весной давшей цвет, висели не шевелясь. Хрипло пролаяла неизвестно как уцелевшая соба­ ка, и сразу, разбуженный ею, пропел ранний петух. Дед Матвей боялся идти в землянку, где спал Дмитрий. До воз­ вращения племянника старик жил, представляя его совсем другим, к а ­ ким тот был памятен ему четыре года назад. Он не мог перешагнуть эти четыре года сразу. Он сумел перенести голод, неустройство, смерть-