Сибирские огни, 1964, №5

трафарета и упрощения. Мы, сибиряки, даже из художественной литературы давно уже знаем, что нас окружает все «огромное» и «великое». В книге А. Мошковского находим еще одно под­ тверждение этому: «Со мной творилось что-то непонятное. Мне было холодно не только от ветра. Что-то подступало из­ нутри и морозом продирало по коже. До того здесь все было таким огромным, беспредельным, великим. А я был по сравнению с этим маленьким и одино­ ким. Кто же мог подумать, что все это и есть Сибирь!» Знаком нам уже и быт сибиряков, по­ добный тому, который описывает А. Мошковский: «Между окон на вате (это летом-то! — Н. М.) лежали кедро­ вые шишки, в углу на гвозде висело ружье с перетянутой проволокой ложей. Стол, табуреты, кровати — все это было тяжелое и прочное, рубленное из креп­ кого дерева». Сибиряки, как и все люди на свете, летом раскупоривают окна, и вата ме­ жду рамами (а не между окнами) не ле­ жит тогда. Не существует в Сибири и «домотканых белых носков», в которых якобы ходят сибирячки. Носки здесь тоже вяжут, а не ткут — как и в Рос­ сии. К сожалению, такие «сибирские осо­ бенности» тоже снижают достоинства новой для ребят книги о Сибири. И. N1 а III б и ц -В е р о в О ХОРОШИХ л ю д я х П обрые люди» — название новой < г*-Ц книги Д. Еремина точное'. В ней действительно рассказано прежде всего о хороших, добрых советских людях. Вместе с тем сборник этот, включающий произведения писателя с 30-х годов по сегодняшний день, дает достаточно от­ четливое представление о пути худож­ ника. Естественно, однако, что собранные произведения неравноценны. Есть здесь и слабые вещи. Таков, например, рас­ сказ «Побег в пути». Интересная про­ блема о партийной дисциплине, партий­ ной жизни разрешается тут на легковес­ ной ситуации: с семинара партийцев- пропагандистов сбегает районный брига­ 1 Д . Е р е м и н . Добрые люди . М., «Москов- ский рабочи й» , 1963. дир Ершов. Его неудержимо увлекает за собой «зов поля», земли, трудовая пора сенокоса. Да еще — любовь к де­ вушке. Но такая «легкая» ситуация не может сколько-нибудь серьезно решить поставленную огромную проблему. Рас­ сказ поэтому и не получился. Неудачен также рассказ «Ларьковый мастер». Автор имел намерение пока­ зать высокого и благородного «мастера» торгового дела, по заслугам уважаемого односельчанами. Но на деле получилось как бы два разных человека: вначале это — растратчик, пьяница, вор; а за­ тем уже — действительно хороший чело­ век. Закономерной связи здесь, однако, нет... В рассказе «Лида» интересный за­ мысел о том, как чистую душу девушки и чистую ее любовь глушат окружаю­ щие ее душевно убогие, грубые люди, испорчен упрощенным, во многом даже вульгарным рисунком матери этой де­ вушки. Уж очень прямолинейно низкой дана эта женщина. Да и язык рассказа грубоват. Однако даже в названных рассказах налицо, хотя еще в очень скомканном виде, и нечто иное: то, что составляет силу и своеобразие Д. Еремина. Как ху­ дожник он обладает одной редкой и сча­ стливой особенностью: в жизни, в лю­ дях, даже в природе, словом, всюду, ку­ да он обращает свой взгляд, он видит прежде всего — хорошее, сильное, му­ жественное, достойное. Это — его сти­ хия. Отсюда и своеобразие содержания и структуры лучших произведений Д. Еремина. Рассказ «Тихие люди» в этом отноше­ нии наиболее, пожалуй, показателен. Да, и старуха-колхозница, и мугй ее, и зять — «сломанный пополам горбатень­ кий человек» — незаметные, тихие тру­ женики. Очень легко пройти мимо них, не обнаружив ничего примечательного. Но вот художник заставляет нас пригля­ деться к ним, вникнуть в их жизнь. И «вдруг» за этой совершенной обыденно­ стью возникают люди удивительного ду­ ховного богатства, великой воли и муже­ ства, фантастической талантливости. Возникает вместе с тем и наша совет­ ская действительность, «выпрямляю­ щая» человека, вдохновляющая его на высокие дела. Старуха недаром гордится мужем и зятем. Скромнейший Трофим Григорье­ вич, . оказывается, — талантливый фено­ лог. Страстно любя природу, он всю свою жизнь отдает этой благородной страсти. «Корявыми, непослушными пальцами, — рассказывает автор, — на старых оберточных обрывках с масляны­ ми разводами и селедочным запахом, на клочках бухгалтерских ведомостей» ве­ дет Трофим Григорьевич свои записи: о прилете «утей под название шелихвост», о лягушке, которая 26 июня «начала скриготать», о том, как «зацве маку ди­ кого» и «ржа выкидует колос». Недаром