Сибирские огни, 1964, №5

Скутин берет гитару, легонько перебирает струны и, наблюдая за нами из под насупленных бровей, вспоминает в песне о встречах, которые бережно хра­ нятся в сердце, о белых ночах... А мне кажется, что поет гитара о Юганах, где тоже бывают белые ночи, где упираются в небо остроконечные ели и вершины могучих пихт, где глядится в сотни озер суровая и настороженная ханты-мансий- ская тайга. И чудится, что поет гитара о любви к земле, где живут люди, думаю­ щие о будущем... — Пойду-ка я, — говорит Скутин, откладывая гитару. — Вот как ветер расшумелся... Подышать перед сном... — Иди, иди! — с натянутой улыбкой произносит Сулимов. — Топай, — добродушно басит Колодкин. — Поклон от нас! — машет рукой Мажарцев. — Одиссея! — подмигивает он Скутину. 6 Утром шел дождь. Крупные капли коротко лопотали в листьях. — Лететь в такую погоду — к удаче, — замечает Гриша Мажарцев, огля­ дывая небо. Оно затянуто клубящимися облаками. Ветер меняет их форму — косматит, распушивает и гонит к юго-западу. — Идет! — объявляет Гриша и рыв ком подхватывается с корточек, мы сидим, привалившись спинами к покосивше­ муся сарайчику. — Смотрите, там! — тычет он указательным пальцем в облако с растрепанными краями. Под облаком — черная точка, исчезнет, появится. На­ конец, она резко отходит в сторону и, быстро увеличиваясь, становится пузатень­ ким вертолетом. Накренившись, машина огибает поселок, теряется за взгорьем и. неожиданно вынырнув из-за деревьев, с оглушительным грохотом зачисает над. поляной. Мы наскоро прощаемся. Сулимов, Колодкин, Скутин, Мажарцев шмыгают за угол сарая, — вихрь швыряет в лица колкую, как сухие снежинки, и мелкую, как туман, водяную пыль, а я тороплюсь к вертолету. Полной посадки, очевидно, не будет, — колеса машины легонько прикасаются к земле, бешено вращаются лопасти, удерживают ее на весу. Бортмеханик уже стоит в проеме, подхватывает мой чемодан, помогает перевалиться в кабину. Дверца захлопывается. Подни­ маюсь с колен и, теряя равновесие, хватаюсь за сиденье, — могучая сила подбра­ сывает меня, а днище ускользает из-под ног... Перед иллюминатором вздыбившая ся тайга, мелькает ручей... Через секунду-другую вертолет выравнивается. Земля — внизу, щетинится мелколесьем. Но дальше тайга густеет, и вот уже- справа, потемневшая, она тянется чуть ли не до самого горизонта. Слева — ярко-зеленый луг, на нем — одинокий островок, заполоненный кустарником, а дальше снова тайга, вперившая в небо тусклые глазищи озер... Унылой выглядит юганская земля под хмурым небом. Невольно приходит мысль: ну и хитра же ты, мать-природа! Старательно создавала ей внешнюю не­ привлекательность. А для чего? Чтобы людей отвадить? А зачем? Чтобы надеж нее хранились ее богатства? Эх, ты!.. Впрочем, она своего добилась. Долго не заглядывали люди в эти просторы... А на пути исследователей, попытавшихся заглянуть в глубины недр Западно-Си-- бирского Севера, природа нагромоздила множество загадок. Одна другой слож­ нее, одна другой заковыристее. Разве не морочила она головы геологам, геофизикам, палеонтологам, геохи­ микам, гидрологам? Еще как! Два миллиона 745 тысяч квадратных километров охватывает самая великая в мире Западно-Сибирская низменность, а большая часть этой площади — Север. С запада на восток по северной широте протянулась она на 1900 километров. Потребовались годы напряженного труда, разведок, исследований, чтобы воссоз­ дать геологическую историю этой страны, без знания которой практически невоз­ можно-достигнуть успеха в разгадке тайн, хранимых недрами. Проплывает под вертолетом частица великой страны. Сейчас она выглядит равниной, чуть наклоненной к долинам Оби и Иртыша. По северу равнины гряда небольших увалов, а дальше — снова равнина, плоские тундры... Совсем не такой, как сейчас, выглядела низменность в палеозойскую эру. Тогда здесь дыбились хребты, тянувшиеся с юга на север, лежали гигантские кот­ ловины. За миллионы лет они не раз заполнялись водами мирового океана. Время и воды, подвижки земной коры мало-помалу уничтожили хребты. К концу палео­ зоя они исчезли вовсе, появилась равнина, окаймленная горными системами Тай­ мыра, Енисейского кряжа, Кузнецкого Алатау, Салаира, Алтая, Казахского на­ горья и Урала. В мезозойскую эру равнина начала опускаться, вначале — с севера... К кон­ цу юрского периода воды Ледовитого океана заполонили почти всю площадь За п'адно-Сибирской равнины. А земля «дышала» — поднималась и опускалась кора. Море то уходило, то возвращалось. Оно то. заливало всю территорию низменности-^.