Сибирские огни, 1964, №5

Мы бросаемся к рюкзакам, достаем флакончики репудина, торопливо натираем руки, шеи, щеки. — Ты, Иван, — щурится на лампу Колодкин, — пощупать романтику дай, покажи мне ее... А то — шкура!.. Сидя на кровати, Скутин молча смотрит на Федора из-под насупленных бровей. — Как товара ее нет, — роняет Скутин, — тут твоя правда... — Не хохми! Хотят, чтобы я тут работал? Плати! Я, может, через три года желаю дачу под Москвой купить за свои, за кровные. А где они? Говорят, лет пять назад куда больше платили... — А кто тебе жизнь устраивать будет? — с металлическими нотками в го­ лосе спрашивает Сулимов. — Я? Гриша? Иван? — Дури в тебе, Федор, ох, сколько же дури! — машет рукой Скутин. — Ничего, жизнь штука такая... Выбьет эту дурь, а может, сам поймешь... А увидеть романтику нельзя, это я тебе точно говорю... Ты же незрячий! Она в человеке существует. В сердце живет. Понял? Гагарина, Титова, Николаева, Поповича, Быковского, Терешкову кто в космос поднял? Ракеты? Нет, романтика! — Знаю, — басит Колодкин. — Радио слушаю... — А на целину десятки тысяч людей ехало, чтоб тебя хлебом кормить! Профессии меняли, оставляли родные места, в дикую степь шли, в палатки, под ветра! — говорит Скутин, нервно прохаживаясь по комнате.— Они что, каждую борозду на рубли меряли? — Не агитируй, брось,— кривится Колодкин.•— Ты мне объясни, что есть... — Романтика? — перехватывает Скутин и замолкает. По его лицу бродит какая-то растерянная улыбка. — Жаль, формулировать не умею... Но это, навер­ ное, такой подъем души, что человек вроде крылья получает... Словом, живет человек по совести. Для людей старается. И чувствует, что без него людям не обойтись... Что он самый нужный! Понял? Вот Гриша тебе объяснит, — кивает он на Мажарцева. Но Гриша пожимает плечами и старательно, склонившись над стоком, выбирает в пачке папиросу. — Ты зачем сюда приехал, Виктор? — спрашивает Скутин Сулимова. — Работать. Нефть искать! — А ты что, в Ишиме баклуши бил? Меньше зарабатывал? — Я на железной дороге работал... Рублей на тридцать больше имел... — А поехал сюда... — Здесь же дело новое. Может, Карьеган станет городом, таким, как Тю­ мень! Да разве один город построят в тайге? Тут же новые Баку и Грозные будут! —• А тебе до этого какое дело? — удивляется Колодкин. — Тебе что, место председателя горисполкома обещали? — Как так не мое дело? —■смотрит на Колодкина Сулимов. —• Головой ду­ май, нефть наша, сибирская! Ее к нам откуда гнали? С Баку, с Башкирии. Ду­ маешь, нефтепровод из Туймазов дешево стоил? Миллионы! А тут в самом центре страны — океан нефти! — Отсюда нефть на Омск пойдет, — вставляет Мажарцев. — Будут ее пе­ рерабатывать и разные продукты получать. Я читал, почти двадцать тысяч раз­ ных продуктов из нефти можно химическим способом получить... Во! И в Сургу­ те, и здесь, в тайге, и по Югану — комбинаты появятся... И знаешь, какая жизнь на Север придет? — Тебе-то что до этого? — не унимается Колодкин, покосившись на при­ севшего Скутина. ~ Сколько тебе самому нефти надо? Литр? Тонну? — Мне? — теряется Мажарцев. — Иван, — оборачивается он к Скутину,— сколько тут нефти и газа? — Точно и неизвестно еще, а по Западной Сибири нефтеносная площадь в сто двадцать раз больше, чем бакинская... Это все равно, что три Франции... А газа, говорят, десять триллионов кубометров... — Вот это все и нужно, — подмигивает Мажарцев Колодкину. — И мне, и всем нам!.. А мы в самом центре нефтяного океана находимся... Большое дело делаем! Скутин поднимается с кровати, подходит к столу. — Федор, — говорит он. — Ты в своих ладонях нефть держал? Вот так ,— показывает, сложив ладони лодочкой. — А она под солнцем радугой переливает­ ся, жирная, пахнущая, и стекает сквозь пальцы струйками, и каплет наземь, кап­ лет... И не какая-нибудь, а та, что и тобою добыта... Колодкин мотнул головой, нет, мол, не держал. — Потому и понять нашей души не можешь... А у меня, когда возле Усть- Балыка фонтан рванул, когда взял я ту нефть в ладони — дух захватило! С той поры я к этой земле и прикипел... Тогда и понял, что значит счастье у человека. А к тому фонтану, к нефти на Юганах через какие трудности люди шли! Это ж целая юганская одиссея! Про нее, может, легенды пойдут... И книги про нее на­ пишут...