Сибирские огни, 1964, №5

Бакланов стоит теперь на утренней поверке уже во второй сотне. Прямо пе ред ним открытые окна барака. Там внутри около умывальников толпятся узники. Иван Иванович внимательно присматривается к ним и вдруг срывается с места, подбегает к окну и с трудом перебрасывает тело через подоконник. «Да, ошибю ке может быть. Это Владимир Галенкин, — решает он. — Нельзя допустить это го!» Хорошо, что нет еще эсэсовцев. За выход из строя, за появление в бараке любой узник мог поплатиться жизнью. В углу, где толкутся смертники, неизвестно кем и когда была приколочена к стене ременная петля. Возможно, ее пристроили сами эсэсовцы. Они никого не выгоняли отсюда- если даже все остальные стояли в строю. Петля пристроена на уровне груди. Казалось бы, человек не может заду шиться в ней. Но тот, кто решал покончить жизнь, совал голову в петлю, подги бал коленки и больше уже не мог встать, даже если бы и захотел это сделать не хватало силы подняться на ноги. Бакланов за руку оттащил Галенкина от петли. — Ты что, Володя, с ума сошел? Пошли в строй, — Иван Иванович что бы ло силы потянул Галенкина из барака, поставил в строй рядом с собой. Когда за кончилась проверка, он не отпустил от себя товарища, а отвел его в сторону 1 : усадил возле стены барака на снег. Сам примостился на корточках рядом. — Что с тобой, друг? Галенкин попробовал засучить рукава полосатой куртки, но не смог. Руки его вздулись, отчего рукава плотно обтянули тело и, казалось, вот-вот лопнут по швам. «То же, что и у Садового, — подумал Бакланов. — Видимо, зараженш крови». Владимир расстегнул куртку. Все его тело было багровым, распухшим. Бак ланов почувствовал, как к ним кто-то подошел и опустился рядом на корточки Галенкин медленно, непослушными пальцами пытался застегнуть пуговицу. На помощь ему потянулась чья-то чужая пара рук. Бакланов поднял голову и уви дел Николая Власова. — Чего на снегу приземлились? — спокойно спросил Власов. — Пошли в «печку». — Бесполезно, — еле шевеля губами, проговорил Владимир. — Болен он сильно, Николай Иванович. — сообщил Бакланов. — Кто из нас здоров? А жить надо. Ты кто по военной профессии? — спро сил он Галенкина. — Был летчиком-штурмовиком... — Вот видишь... А спасовал. Ты же советский офицер. — Говорил Николай Иванович без укора. Чувствовалось, что он хотел лишь одного: подбодрить това­ рища, спасти его от петли. — Держись, друг! Держись, родной! — Власов поло­ жил свою руку на плечо Галенкину. — Если нет сил, лучше отдай жизнь това­ рищам, чем ни за грош дарить ее Гитлеру. Придет час, и бросишься на проволо­ ку, чтобы по твоему телу перебрались на волю товарищи. Владимир по-прежнему почти безучастно молчал. — Слышишь? — горячо продолжал Николай Иванович. — Очень прошу, друг, продержись еще, ну хоть парочку дней... Владимир поднял глаза и увидел лицо Власова, спокойное, решительное и ио-отцовски доброе. Он не успел ничего ответить, как Николай Иванович взял его под руку, поставил на ноги, и вместе с Баклановым они повели Владимира к одной из «печек». — Вот и хорошо, — говорил на ходу Власов и шепнул Галенкину на ухо: — Ждать недолго осталось. Потерпишь?..