Сибирские огни, 1964, №5

— Все равно бежим, — шепнул Власов своим друзьям, и они устреми­ лись вниз. Но зазвонили звонки, вспыхнули прожекторы, путь беглецам преградили охранники с собаками. Провал! Гитлеровцы схватили Власова и посадили в кар­ цер, а Маракасова и Леонова отправили в гестаповскую тюрьму в Нюрнберг. Остальным сообщникам Власова удалось остаться незамеченными. Нас, пленных офицеров, подняли с постелей, пересчитали и поставили дополнительную ох­ рану...» «Через несколько дней Николая Ивановича Власова вывели на прогулку, — продолжает генерал Лукин. — Я наблюдал за ним из окна камеры. Лицо в кро­ воподтеках, но голову держал высоко, гордо, словно всем своим видом говорил: «Ничего. Мы еще поборемся!». Вот он едва заметным движением ноги подал условный сигнал: «Здесь, под камнем, я кое-что оставил для вас, товарищи...» Мне всегда было трудно выходить на прогулку. Но в этот раз я ждал ее с особым нетерпением... Под камнем я обнаружил записку и Золотую звезду № 756, принадлежавшую Николаю Ивановичу Власову. В записке, как сейчас помню, было сказано: «Товарищ генерал, если что со мной случится, сохраните звезду и отвезите на Родину. Не хочу, чтобы она досталась фашистам. Я бодр, попытаюсь еще раз бежать...» Просьбу Николая Ивановича я выполнил. Золотую звезду зашил в пояс, а после освобождения из плена передал ее в управление кадров Министерства Обо­ роны СССР. Теперь'она хранится в наградном отделе Президиума Верховного Совета СССР — Вот таким — несгибаемым, верным военной присяге остался в моей па­ мяти Герой Советского Союза Николай Иванович Власов, — сказал в заключе ние генерал М. Лукин. — Не менее стойкими оказались и его друзья, которые готовили побег». Вслед за Маракасовым и Леоновым Николая Ивановича Власова перевезли из крепости-тюрьмы Вюрцбург в гестаповский застенок в Нюрнберге. Здесь они вскоре снова встретились — три советских человека, три патриота, не сдавшиеся врагу, не склонившие перед ним головы. «Власова привезли в Нюрнберг в сентябре 1944 года, — вспоминает быв­ ший электромеханик теплохода «Хасан», интернированный фашистами в начале войны, Игорь Христофорович Маракасов. — Хотя мы сидели в разных камерах, но мне все же удалось связаться с Николаем. Условились, что убежим из тюрьмы при первой же бомбардировке. (В это время союзные войска, форсировавшие Ла- Манш, часто бомбили Нюрнберг. Охранники во время налетов, как крысы, прята­ лись в подвалах. Мы это хорошо знали). Примерно в начале октября был массированный воздушный налет. Восполь­ зовавшись этим, мы с Леоновым вышибли дверь из своей камеры и открыли две­ ри других камер. Я побежал к Николаю, нашел его, и мы — Николай, Леонов и я бросились из тюрьмы. Но охрана уже успела прийти в себя, и мы нарвались на автоматы. Загнали нас в подвал, и там-то впервые довелось по-настоящему по­ говорить с Николаем. Мы с Леоновым рассказали ему о том, как нас допрашива­ ли. Посоветовали, как ему отвечать, чтобы наши показания сходились. Здесь мы договорились снова бежать, как только начнется бомбежка. Выглядел тогда Ни­ колай Иванович еще довольно сносно. Когда он сидел в карцере в Вюрцбурге, ему В. А. Шулепников все время переправлял продукты, чем и поддерживал. При нем были все ордена, за исключением звезды Героя, офицерская форма и черное кожаное пальто. Разговор с Николаем в подвале я никогда не забуду. Я помню его почти сло­ во в слово. Он говорил о любви к Родине, и такая у него была уверенность в победе над фашистами, хотя мы находились у них в лапах, такая воля к жизни,