Сибирские огни, 1964, №4

чила бы себе больных, и ни о чем бы голова не болела. Не занимайся утешительством! Терпеть не могу утешительства. Зато теперь возможно­ стей больше. Держитесь, «королева»! Своих больных, конечно, из-под контроля не выпущу. Вести их будет Кромин. А может, пора угомонить­ ся? Свернуть в сторону? Почему обязательно я должна лезть в драку? С меня хватит шишек! Могу я, в конце концов, пожить для детей? Ну, а если начмедом станет купчиха Филимоновна? Ты стерпишь ее дурац ­ кое руководство? Нет уж, впрягайся и вези!» В редакции ей предложили подписать гранки. Газетчик с буйной шапкой ржаных волос и умным, чем-то напоминающим молодого Горь­ кого, лицом сказал Анне: — Я ваш союзник. У меня друг погиб в результате, как выясни­ лось, «врачебной ошибки». Он ходил из угла в угол кабинета и говорил, изредка поглядывая на Анну. В такт словам он повторял один и тот же скупой жест — будто что-то отталкивал от себя: — Всё понимаю! Гуманнейшая профессия на свете!.. Сколько лю­ дей обязаны врачам своим спасением! И в нормальных условиях, и во время войны. Подлинный героизм проявляют многие медики. Самоот­ верженность. Иной раз чудеса делают... Всё это так. Земной им поклон... Д а что там , поклона недостаточно: тут ведь тоже должен действовать принцип материальной заинтересованности. Обязательно. Да... о б я за ­ тельно! И все-таки сама эта профессия, по сути своей... ну, особенная, что ли? Правда ведь? — Анна кивнула утвердительно. — Согласны? Тут гуманность, героичность и беспрерывные искания, если хотите, заранее предполагаются. Заранее! Без них врачу не обойтись. Взялся за гуж, не говори, что не дюж! А между тем, все-таки не так уж ничтожно мал сре­ ди них... среди вас... процент равнодушных шаблонщиков. Не так уж ничтожно мал «процент брак а» ! А тут он просто недопустим. Не-до-пу- стим!.. Ибо он ведет к смерти, которой можно было избежать. А по-мое- му так: мог сохранить человеку жизнь и не сохранил,— значит— убил!.. Анна слушала внимательно: газетчик по-своему повторял ее мысли! Обидно, конечно, когда такое говорят «со стороны». «Но ты слушай, — сказала она себе. — И стыдись, что ты еще колеблешься, прикиды­ ваешь — не свернуть ли в кусты?» Г л а в а тридцатая 16 мая. Томка, дорогая моя подружка! Письма твои не затерялись. Все. до единого, получила. Твой прогноз, увы, верен. Д а , мне плохо! Д а , я по­ тому и молчу. Только в одном ты ошиблась. Болезнь тут ни при чем. Я здорова. Относительно, конечно. Все дело в том, что я не предвидела, как осложнится моя жизнь у Кости. Сначала все было хорошо. Костя был таким веселым, добрым товарищем. Днем мы почти не виделись, а вечером, — так уж сразу по­ в елось ,— он мне помогал готовить ужин, потом шли в кино или к Гри­ горию Наумовичу — старик «угощал» нас концертами. У него богатей­ шая фонотека. Какое наслаждение — музыка! Но больше всего, каж ет ­ ся, Костя любил, когда мы оставались вдвоем дома. Я занималась шитьем — перешивала старые платья или перевязывала кофты, а он мне вслух читал. Мы много спорили. Костя иногда прямолинеен. Но в общем-то у него верное чутье. Однажды он мне сказал : «Ты вот хорошо знаешь литературу, могла бы с лекциями выступать в университете культуры». Я тогда ничего ему не сказала — вдруг мне откажут. Теперь-