Сибирские огни, 1964, №4

•— А ты больше на работу не пойдешь? — Надюшка приготовилась заплакать . — Нет, не пойду. Но ты сейчас же должна лечь в постель. — Я лягу, мамочка, — покорно согласилась Надюшка. — Мамочка, у тебя шоколадные конфеты с ромом остались, из той красивой коро­ бочки? — Конфеты остались. Ты их получишь, да и еще коробку впридачу. Только сначала прими лекарство. Анна раздела Надюшку и приложила ухо к горячей груди девочки: хрипы и жесткое дыхание в верхней доле легкого. Вероятно, пневмони­ ческий фокус. Но Анна, как это всегда случалось, если заболевали дети, не очень доверяла себе и, когда температура у Надюшки подскочила до 39, посла­ л а Вовку за Григорием Наумовичем. Вагнер подтвердил диагноз. Надюшка заставила доктора «Ай-Болита» рассказывать ей сказки, а когда уснула, Анна позвала Григория Наумовича на веранду — пить чай. Он охотно остался. Отпивая маленькими глоточками почти черный чай, Вагнер молчали­ во устремил взгляд куда-то в пространство. О, он умел молчать, когда это нужно. У Анны на душе было смутно. Необходимо Надюшку устроить в дет­ ский сад. Это может сделать только Спаковская, но после всего не хочет­ ся к ней обращаться. Интересно, знает ли Сергей о ее стычке с «короле­ вой»? Хуже всех Гаршину. Он сказал : «Не утешайте, я не мальчишка». Как будто он все же успокоился. Только бы у Надюшки прошло без ос­ ложнений... — Как вы думаете, не попробовать стрептомицин? — Сколько раз вы давали пенициллин? — Д ва раза . — Пока воздержимся. Возможно, температура спала. Анна прошла в комнату и склонилась над кроваткой. Дыхание спо­ койное. В зяла горячую руку, сосчитала пульс. Меньше частит. — Мама, а это не опасно? — шепотом спросил Вовка. — Нет. Только важно, чтобы не простудилась. Заканчивай уроки и ложись. Анна вернулась на веранду и, садясь к столу, сказала : — Думаю, сейчас температура ниже. Что-то около тридцати восьми. — Человечество должно быть благодарно пенициллину и Ермоль­ евой. Кто-то позвонил. Анна вздрогнула и, поймав на себе, как ей показа­ лось, испытующий взгляд Вагнера, с притворным изумлением сказала : — Кто бы это мог так поздно? — Я открою, — крикнул Вовка. — Вижу огонек и забрел, — проговорил Журов, вытирая носовым платком мокрое от дождя лицо. — Заболела Надюшка, — тихо произнесла Анна. — Хотите чаю? — О, с удовольствием! Чай у вас совершенно особенный! — произнес Журов, присаживаясь к столу. — Ну-с? — спросил Вагнер, насмешливо поглядывая;, на Журова. — Ну-с? — в тон ему отозвался Сергей Александрович. — Греемся чаишком у чужого камелька? — Вечно вы ехидничаете. Греемся. Но разве Анна Георгиевна нам чужой человек? Вы ведь своя в доску! — Журов с несвойственной ему смущенной улыбкой всматривался в усталое и сразу как-то поблекшее лицо Анны.