Сибирские огни, 1964, №4

Представляешь, Томка, если я не выкарабкаюсь через этот «ров» — мне уже не увидеть настоящей весны... Я опять сорвалась. Прости. Я очень долго молчала, и теперь меня захлестывает. Не буду дальше ис­ пытывать твоего терпения. Половина комнаты, в которой я пишу тебе, заставлена книжными стеллажами. Мое хозяйство — пять тысяч томов. Звучит?! Кажется, Горький ска зал что-то вроде того: «Если хочешь поговорить с умнейши­ ми в мире людьми — зайди в библиотеку». Библиотека — это лучшее, на что я сейчас способна... А. Г. говорит, что библиотека, так же, как и моя жизнь в Крыму,— это трамплин, с него я прыгну в школу. Я верю ей. Я хочу ей верить. Потому что иначе жить нельзя, невозможно... Ты, конечно же, хочешь знать, а где я живу. Пока у меня нет своей комнаты. Здесь это не так-то просто. Больше строят санатории, пансио­ наты. На новые квартиры претендентов много и, в первую очередь, те, кто долго работает . Итак, пока скитаюсь по чужим углам. Сначала жила на квартире у нянечки. Собственно, у нее снимала койку. Моя хозяйка — Марья Ми­ хайловна — простая, очень добрая (представь, она в день моего рожде­ ния подарила мне вышитую собственными руками ночную рубашку. Со своей-то зарплаты санитарии). Когда я немного заболела и слегла в постель, она прибегала с работы, чтоб покормить меня. Но, к сожалению, к ней приехала рожать дочь, и я вынуждена бы­ ла искать новую хозяйку. Новая моя хозяйка почему-то напоминает мне мадам Грицацуеву. Она небольшого ростика, с пышным бюстом, из-за этого бюста не видит собственных ног. Крашенная в неопределенный цвет. То она рыжая, то совсем белобрысая. Ресницы и брови белые. Не красит их принципиаль­ но. Она так мне объяснила: дескать, в этом ее оригинальность. Лицо по­ крыто толстым слоем штукатурки, на неизменной красной крепдешино­ вой кофточке — следы этой штукатурки. Но бог с ней, совсем не обя за­ тельно, чтобы моя хозяйка была Венерой Милосской. Томка, она может говорить подряд три-четыре часа. (Больше я не выдерживаю, убегаю). И все о своих «жутких» романах. Сначала я слушала ее с любопытством. (Не каждый день попада­ ются такие доисторические экземпляры). А сейчас меня от одного звука ее голоса начинает, ей-богу, тошнить. Но я бы с ней еще могла мирить­ ся. Она то у соседей околачивается, то на работе (м адам Козлик тор­ гует: «пиво-воды» ее объект). Но ее угораздило выйти замуж . «Он» лы­ сый и усатый. Из его маленьких глазок сочится масло. Смотрит плотояд­ но. После того, как я поймаю на себе его в з гл я д— взгляд удава, — мне хочется вымыться с ног до головы. Я слышала, как мадам Козлик ска­ зала ему: «Нечего на нее пялиться. Не пройдет у тебя с этой штучкой номер». Представляешь, Томка? Утешаю себя тем, что Костя обещал мне найти более подходящую комнату. Томка, ты ни о чем меня не расспрашиваешь. Я оценила твою дели­ катность. Пришло мне одно письмо от Ю„ к концу пятого месяца моего пребывания в санатории. Трудно передать тебе, что я испытала, когда увидела на конверте знакомый почерк. Я пошла с письмом к А. Г. Она сказала : «Спроси, Ася, у своего сердца». Но тут же добавила: «И у ра ­ зума тоже. Обязательно!» От нее отправилась на почту, купила конверт и, не распечатывая, вложила письмо Ю. Если уж до конца говорить правду, через четверть часа я вернулась на почту. Я не могла стоять, так у меня дрожали ноги. Какой-то парень уступил мне место. Я села к столу и стал а притворяться, будто что-то пишу. На самом же деле я 4 . «Сибирские огни» М?> 4.