Сибирские огни, 1964, №4

— Ей не стало лучше? — и, узнав, что «не стало», спрыгивал тихо, как кошка, и холил, ходил... ...В двенадцать Журов прогнал Анну отдыхать. Она отправилась домой. Дети уже спали. Потушив верхний свет и оставив настольную лампу, Анна прилегла на диван, сняв туфли, но не раздеваясь, и тотчас же-заснула. Вернувшись рано утром в корпус, она уже не покидала двенадца­ той палаты ни днем, ни ночью... На третьи сутки больная перестала ме­ таться и все ее ослабевшее тело как бы обмякло, и дыхание уже не з а ­ ставляло его содрогаться. У Анны силы сдали, заснула сидя. Спала не больше четверти часа. Почему так тихо? Ася не двигалась. Глаза закрыты. Анна испуганно, с внезапно запрыгавшим сердцем, приложила ухо к Асиной груди и услы­ шала тихое, почти спокойное дыхание. Потом положила пальцы на пульс и, еще боясь до конца поверить, все смотрела то на больную, то на часы, и слушала... Г л а в а двадцатая ...Костя лежал на пляже, когда его помощник Вася , бросая камуш­ ки в море, сказал добродушным голосом: — Эта девушка, с которой еще ты в кино ходил, помирает. — Что?! Натянув штаны, сунув ноги в тапки, Костя схватил под мышку ру­ баху и помчался в санаторий. А до этого, блаженно растянувшись на горячих камнях, он лежал и думал об Асе. Теперь он постоянно ду­ мал о ней. У него до сих пор не было своей девушки. Он считал, что так сложи­ лась жизнь. В плавании ребята над ним подтрунивали, говорили: «Смо­ три, Костя, влюбишься — ставь крест». Потом ему надоели насмешки товарищей, и он врал, что у него есть своя девушка. Высокий, смуглолицый, с черными горячими глазами , он привлекал внимание женщин. После мимолетных встреч с ними оставался у него нечистый осадок и брезгливое ощущение от их откровенной и жадной доступности. В тайниках души он мечтал о необыкновенной девушке. Но был убежден: необыкновенные девушки существуют лишь в книгах и на ки­ ноэкране. В жизни таких не бывает, думал он. И вдруг .. Ася поразила его с того самого момента, как он впервые вошел к ней на веранду и увидел ее. Как и все влюбленные, он не мог дать себе отчета, что именно так привлекло его в ней. Возможно, ее печальные, ушедшие в себя гла­ за, или ее беззащитность. С первой же встречи у него зародилась еще плохо осознанная потребность заслонить ее от всех бед своей широкой спиной. Костя понял, что она обратила на него не больше внимания, чем на сумку с инструментами, которую он держал в руках. Ее вежливый и со­ вершенно безразличный тон и несколько раз повторенное «пожалуйста» больно уязвили его. Когда он увидел «Жизнь взаймы» , его вдруг осени­ ло. Она, вероятно, считает себя, как Лилиан, обреченной. А узнав, что она не читала «Жизнь взаймы», он, повинуясь какому-то безотчетному порыву, отнес книгу доктору Бурановой и страшно обрадовался, когда Анна Георгиевна попросила его провести радио на веранду. Провода не было — он снял его у себя дома.