Сибирские огни, 1964, №4

врач зеркалом направлял «зайчика» на пораженные голосовые связки, подвергая их облучению. «Но почему же я ничего не могу с ней поделать?» — с горечью дума­ ла Анна, а вслух сказала : — А если антибиотики не помогают? Что тогда? Должны ж е помо­ гать: процесс-то свежий! Они свернули на самшитовую дорожку. Григорий Наумович долго молчал. Анне показалось, что он забыл о начатом разговоре. Он дышал тяжело. Видимо, даже легкий подъем был для него не по силам, и она еще умерила легкий быстрый шаг. Неожиданно Вагнер сказал: — Жаль, что нельзя сделать рентгена души. У Арсеньевой какие-то далекие глаза. Анну всегда удивляла его способность угадывать то, чего она не до­ говаривала. — Когда вы успели рассмотреть ее гла за? — Вчера. Я вышел из вашего кабинета, она — из дежурки. Ответила на мое приветствие, но готов голову отдать на отсечение: не видела, с кем поздоровалась... Понимаете? Не видела! Ну, я к себе, — он потер ру­ кой худую щеку и глянул на Анну своими выпуклыми, когда-то красивы­ ми глазами, и уверенно сказал : — Ее вылечила бы радость — величайший эликсир жизни. — Вы говорили: эликсир жизни — труд, — напомнила Анна. — Дорогая, вы же знаете: одну и ту же болезнь у каждого человека надо лечить по-своему. «Мне бы знать, почему она никогда не улыбается»,— подумала Анна. ...Перед приемом больных Анна обычно минут десять проводила, си­ дя в своем кабинете — в полном одиночестве. Так важно перед встречей с пациентом просмотреть историю болезни, все восстановить в памяти. Как-то одна больная с возмущением сказала : «Мой врач на приеме в диспансере заявила мне, что решила отменить мне паск, тогда как и не назначала его. Разве врач имеет право забы вать? !» Анна понимала, большой беды не будет, ¿ели больная неделю станет принимать вместо, скажем, фтивазида тубозид, но если больной потерял доверие к своему врачу, лечиться у него бесполезно. Вот почему перед тем, как взглянуть в лицо больного, она должна была вспомнить о нем все — даже то, что не записано в истории болезни. Но сегодня она достала, в который раз, две истории болезни: «Ар­ сеньева Ася Владимировна, 24 года», «Логинов Иван Михайлович, 25 лет». Одинаковые процессы. Логинов приехал в санаторий после тяжелейшего кровохарканья, с температурой. Сейчас у него великолепный тонус. Хороший аппетит, сон. Необходимость в оперативном вмешательстве отпала. Но Ася... Если че­ ловек молчит — не будешь его допрашивать. Как-то Арсеньевой принесли три письма. Мельком взглянув на кон­ верты, она положила их на тумбочку. Вечером письма лежали непрочи­ танными. Анна проследила за почтой. Ее подозрения подтвердились — за недэ- лю ни одного письма от мужа. Часто пишет Панкратова. Она спросила: — Панкратова — это та маленькая женщина, которая всегда к вам приходила? Кажется, она работает завучем вашей школы? — Да. — Она ваша приятельница? — Она мой друг. — Дрогнули ресницы, что-то еле уловимое мельк­ нуло в уголках губ, и снова лицо Аси стало неподвижным, замкнутым.