Сибирские огни, 1964, №4

В этих условиях классика, прочитан­ ная «нынешними, современными очами», становилась союзником рабочего класса в его борьбе против мелкобуржуазных влияний в театре. Разумеется, умение ставить классиче­ ские произведения с учетом огромных социальных перемен, происшедших в жизни страны, приходило к деятелям си­ бирского театра далеко не сразу. Так, газета «Красноярский рабочий» охарак­ теризовала спектакль «Гамлет», постав­ ленный в 1923—1924 гг., «антиквар­ ным» и отмечала, что в этом спектакле, как и в других, было лишь немного да­ ровитых исполнителей, которые должны были «вывозить» весь спектакль. В ду­ хе старых традиций были поставлены в Омске «Отелло» и «Король Лир». Строительство социализма, расцвет советского искусства, стационирование театральных коллективов способствова­ ли постановке масштабных, реалистиче­ ских спектаклей, в которых лучшие тра­ диции прошлого получали творческое развитие и новое освещение с позиций сегодняшнего дня. Одним из таких спек­ таклей явилась «Двенадцатая ночь» на сцене сибирского экспериментального театра в Иркутске. Впрочем, не обошлось в Сибири и без рецидивов формализма. Перед нами — программа спектакля, поставленного в 1932 г. на сцене «Крас­ ного факела», тогда только что обосно­ вавшегося в Новосибирске. Спектакль назывался: «Веселая буффонада о винд­ зорских гражданах, сочиненная сэром Виллиамом Шекспиром в 1592 году, ли­ тературно обработанная на русском язы­ ке Иваном Аксеновым, со включением многих песен, сочиненных Александром Блоком, со многими весьма любопытны­ ми тенденциями, свидетельствующими о явно ироническом и презрительном от­ ношении автора к классу буржуазии, в среде которой развертывается эта вели­ колепная комедия, наполненная манья­ ками, дураками, собственниками, идио­ тами, ворами, остолопами, честными бюргерами, циниками, паразитами, бур­ жуазными моралистами, мерзавцами, развратниками и прочей сволочью, позо­ рящей планету». В соответствии с этим названием был выдержан и весь спектакль (режиссер Василий Федоров). Жизнерадостная ко­ медия Шекспира «Виндзорские проказ­ ницы» превратилась в буффонаду, жи­ вые люди — в маски, шекспировский текст — в повод для трюкачества. Поли­ тическая острота спектакля оказалась мнимой: сам замысел Шекспира был вульгаризирован, искусственно «притя­ нут» к современности и опорочен грубой и крайней искусственной формой. В спектакль был введен шекспиров­ ский театр, на подмостках которого ра­ зыгрывался «Гамлет». При этом Гамле­ та играла артистка В. Баранова, а Поло­ ния — М. Халатова, выходившая на сце­ ну в мужском парике и с бородой. На протяжении всего спектакля актеры би­ ли Друг друга, поднимали за ноги, пада­ ли, пели марш Буденного («Пожар кру­ гом, пожар кругом!»), исполняли романс из «Пиковой дамы»: «Уж полночь бли­ зится, а рыцаря все нет». В спектакле не было занавеса, и один из исполните­ лей выходил на авансцену, поворачивал­ ся к публике спиной и, раздвинув ноги, глядя на зал вниз головой, объявлял: «Антракт!». Естественно, что новосибирский зри­ тель, тепло встретивший приезд «Крас­ ного факела» в Новосибирск, был удив­ лен этим спектаклем и не принял его. По окончании спектакля в зрительном зале непроизвольно возникали диспуты, на которых высказывалось резко-отрица­ тельное отношение к постановке. Этот спектакль был исключением в практике «Красного факела». Театру всегда было свойственно бережное и смелое одновременно отношение к клас­ сическому наследию, хотя конечно, это не означает, что «Красный факел» все­ гда добивался успеха. Через два года после «Виндзорских проказниц» здесь была поставлена дру­ гая комедия Шекспира — «Укрощение строптивой». Режиссер Рудин постарал­ ся избежать формалистических крайнос­ тей В. Федорова. В его спектакле не бы­ ло трюков. И все же спектакль не удал­ ся. Глубокий философский смысл пьесы, сатирическая острота была подменена внешним комизмом. «Шекспир был сни­ жен до рядового французского комедио­ графа, — писал рецензент «Советской Сибири». — Было весело, но... неглу­ боко». Только через десять с лишним лет театру удалось достойно поставить «Ук­ рощение строптивой» (режиссер засл. арт. РСФСР П. Цетнерович). Особенно запоминалась в этом спек­ такле Е. Г. Агаронова в роли Катарины. В этой работе актрисы ярко проявилось сочетание двух сторон ее дарования — интеллектуальность и характерность. Она играла Катарину волевой, умной девушкой, гордой, неприступной, строп­ тивой не от упрямства, но из желания отстоять свою независимость, свое чело­ веческое достоинство. Да, Катарина швырялась подушками и топала ногами, но за всем этим вовсе не ощущалась злоба и несносность характера, — это была единственно возможная для нее форма протеста. И если Петруччио су­ мел «укротить» Катарину, то только по­ тому, что завоевал ее уважение и лю­ бовь, после чего она добровольно приня­ ла над собой его власть. «Я люблю Катарину в «Укрощении строптивой», — пишет Е. Г. Агароно­ ва, — за ее борьбу с лицемерием и фальшью окружающих людей, ограни­ ченную, правда, эпохой. Мне приятно