Сибирские огни, 1964, №4

дидия, какой особенный, глубокий смысл получила она в годы Отечествен­ ной войны, в каком очевидном противо­ речии она оказалась с культом личности Сталина, какие необозримые возможно­ сти открыты перед ней решениями два­ дцатого съезда. И нынешний день нашей поэзии снова и снова свидетельствует: труд — не только тема социалистической литерату­ ры, но и источник ее роста, ее питатель­ ная среда, воздух, которым она дышит. Отчетливо видна ценность и новизна тех поэм и стихов, в которых труд вы­ ступает основою жизни, ее целью и смыслом, составляет самое существо об­ раза, входит в плоть и кровь лирическо­ го героя. Поверхностно-описательный подход, со стороны сделанные зарисов­ ки, неопределенно-восторженные похва­ лы теперь обнаружили свою бессодержа­ тельность с особенной очевидностью ря­ дом с произведениями, органически пе­ редающими обаяние труда. . . .И к акую р а зг ад к у найти ей , если , дивную , грозную , — ту , к т о индустрией , кто индустрией , кто — гигантом зо в е т кр асо ту . Бы л мне лю б ее о б р а з и стр аш ен : ве сь в гром ах , в о заренном ды м у , с вы ш е сказочных з ам к о в и б аш ен , недоступны х уму моему . Это строки из пролога к поэме Бориса Ручьева «Любава». Но тем-то и хороша она, что строфа за строфою — красота индустрии социализма становится до­ ступной уму и сердцу работников, осве­ щает их жизнь, направляет их поступки. История несчастливого романа героя и своенравной, набитой всевозможными предрассудками, девушки неразрывно сплетена с его же счастливой любовью к тому новому, что открылось на горе Магнитной в тревожные, штурмовые но­ чи. Двуединое течение рассказа сообща­ ет ему постоянное напряжение, даже строфы, повествующие о бытовом, оби­ ходном, таят в себе поэтическое горе­ ние, не опускаются до бытописания. Очень дорого это раскрытие связей, охватывающих человеческую жизнь, идущих от единого мощного корня — труда. И надобно оценить по достоинст­ ву настойчивость, с которой наши поэты стремятся применить свой рабочий опыт к решению вопросов, выдвигаемых эпо­ хой. Их любовь к своей профессии сво­ бодна от цеховой узости, технология не заслоняет, а оттеняет человеческое, нравственное — иногда даже сливается с ним. Так искусно и весело — хоть «уголь не вата» — работает герой шахтерских стихов Николая Анцыферова. Он чувст­ вует себя хозяином не только в лаве, где «ни встать, ни сесть» и потому прихо­ дится лежать, уподобляясь вельможе и барину, не только на терриконе, где можно шептаться с облаками, погляды­ вая на них свысока, но и во всем руд­ ничном поселке, где надо заботиться о людях, дружить с ними, помогать в беде. Так, Андрей Алдан-Семенов, у кото­ рого за плечами почти двадцать тяжких лет без свободы, мысленно возвращаясь к магаданскому перевалу и лесам Тыэл- лаха, вспоминает прежде всего о торже­ стве мужественной песни, о том, как узнал он в таежных дебрях подлинную цену и золоту, и человеческим чувствам, о верности, победившей все невзгоды и муки, — «Я тайгу покорял с коммуни­ стами, победил с коммунистами смерть!» Так, совсем юный Алексей Заурих в простейшем, казалось бы, ремесле поч­ тальона нашел опорную точку для на­ блюдений и открытий. В-его стихах, еще наивных, сбивчивых, —• жажда общения с людьми, поиск слов, способных пере­ дать необъятность нахлынувших впечат­ лений. Потому-то обычнейшие квартиры кажутся ему необъятными пространства­ ми, где он находит «кладовые сердеч­ ного света с тайниками людского тепла». Можно ли найти более убедительные поэтические доказательства всеобъемлю­ щей творческой силы труда, чем проч­ ное сплетение разнородных мотивов, пе­ редающих движение не только рук, но и сердец, не только самый процесс рабо­ ты, но и его отражение в человеческих отношениях и характерах. Правда, бывает и так, что черты, от­ личающие нашу поэзию, составляющие ее силу, как бы расплываются, развод­ няются в стиховой строке, теряют жиз­ ненную определенность и достоверность, сводятся к отвлеченным и условным по­ строениям. Особенно часто грешат этим молодые поэты, когда их добрые намерения не имеют реального, весомого подкрепле­ ния в насыщенной полноте образов и приобретают умозрительно-декларатив­ ный характер. Вот один из многих возможных при­ меров: финальные строки стихотворения Ивана Харабарова «Путешествие в сказ­ ку». Прилетев «в край, где солнцу вес­ ны не хотели сдаваться пространства», поэт пьет «в ресторане районном... жел­ товатое пиво» и глядит на входящих с мороза людей. С ш ап о к сн ег о тря хаю т , уверенны и плечисты , Гордо руки н есу т — к ак могучей природы д а ры — Л есору бы , ш оф еры , механики и тр ак тори сты . К а к лучисты г л а з а их, а лица ясны и д о б ры ! Мне они не зн ак ом ы . И всех не у зн а т ь их по имени. Д а и, впрочем , при чем зд е сь ф амилии и имена! Это люди т р у д а , э то скромные люди . Н е ими ли Ты, Р оссия , сл а вн а и бессм ертна во в с е вр ем ен а !