Сибирские огни, 1964, №4

свои решения, а генерал-губернатор был тверд как скала. И не мог же знать Анатолий, что определенное настроение генерал-губернатору во многом создавал своими злобными рапортами енисейский жандармский ротмистр, теперь возводивший поклеп еще и в том, будто Ванеев совер­ шенно здоров и больным хитро прикидывается. Маленькая победа все же была одержана, Доминику выпустили из тюрьмы на месяц раньше срока. Но и это радовало безмерно. Снова можно вместе ходить в библиотеку, делать выписки для себя и для Вл а ­ димира. В свободные часы Ванеев готовил рецензии, статьи для местных газет. Успешно продвигался главный труд: изучение рабочего движения в России и на Западе. Так миновала зима. И весна. Наступили самые длинные дни. Буйно выметывались травы, все кругом цвело. Трудно было усидеть дома. Тя­ нуло в лес, к реке. — Ника, срок моей ссылки истекает 19 января 1900 года. Канет в Лету тиранический девятнадцатый век. Неужели еще и двадцатый не станет Новым веком? Доминика гладила его мягкие волосы. — Толенька, а почему Новый век не может начаться уже с послед­ них лет девятнадцатого? И Ванеев глядел на нее изумленно. — Дорогая, умница моя! Но ведь он же, Новый век, действительно уже начался! Разве мы — не Новый век? В этот день они долго бродили по окрестностям Енисейска, собира­ ли щавель, грибы, ягоды. Доминике нравилось делать вареники с го­ лубицей. Ночью кто-то легонько, осторожно постучался. Ванеев поднялся с постели, распахнул створки окна. В неверном свете летней луны он р а з ­ глядел человека, по одежде не то рыбака, не то плотогона. На улице стояла мертвая тишина. — Ванеев? — зашептал незнакомец, перегибаясь через подокон­ ник .— Извините, пожалуйста. Моя фамилия — Махновец. Товарищи дали мне ваш адрес. Бегу из ссылки, с Севера. От Усть-Пита шел пеш­ ком. Измотался до крайней степени. Укройте меня. На сутки, двое, не больше. Потом я пойду дальше, лесными тропами. На пароходе опасно. Ванеев потер лоб: Махновец — фамилия знакомая, он слышал ее в бутырской тюрьме. Тоже участник подпольных кружков, но лично встре­ чаться с ним не приходилось. Что-то такое говорили о нем: ершистый че­ ловек, сварливый, ни с кем не согласный... — Входите, сейчас я открою дверь,— сказал Ванеев. — Ника, встань, дорогая, надо товарища покормить. А лампу не зажигай . Так обойдемся. Махновец, как и обещал, ушел на второй день. Ванеевы снабдили его на дорогу всяческой снедью, парой белья. И долго потом вспоминали нечаянного гостя, дивились его мужеству, выносливости. Анатолий шут­ ливо предлагал и им последовать примеру Махновца. Доминика, смеясь, поддерживала: «Бежим !» А сама с тревогой вглядывалась в темные кру­ ги под глазами Анатолия. Остаток лета прошел в дружной и напряженной работе над ру­ кописью о положении рабочего класса. Анатолий ликовал: «Когда мы соберемся все вместе, и Владимир увидит мои записи, он поразится — как, это*сделано в Енисейске?» Но работа вдруг оборвалась, далеко не законченная. Вернувшись однажды морозным ноябрьским вечером из библиотеки, Ванеев почув­ ствовал сильнейшее недомогание. Стены качались, к горлу ползла му­ чительная тошнота.