Сибирские огни, 1964, №4

В древнем баварском городе Нюрнберге, как, впрочем, и во многих других городах Германии, были вывешены траурные флаги. Сколько раз с начала вой­ ны эти черные тряпки болтались на балконах домов немецких городов! Когда-то самый мирный город, славившийся производством игрушек и елочных украшений, карандашей и музыкальных инструментов, Нюрнберг, пос­ ле прихода фашистов к власти, стал одним из центров крупной военной про­ мышленности. Здесь, на юге Германии, даже в начале февраля угадывается близость весны. Возле домов и скверов греются на солнце старики и старухи, играют де­ ти. И у всех,в том числе и у детей, на рукавах черные повязки. И вдруг над одной из узких улиц Нюрнберга взметнулась песня: Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой, С фашистской силой темною, С проклятою ордой. Песня долетала до скверов и садов, проникала через открытые форточки в дома. Люди выходили на балконы, высовывались в окна, а те, кто был на ули­ це, останавливались от неожиданности и хмуро глядели на серый строй пленных, которые, печатая шаг деревянными колодками и стоптанными до дыр сапогами, пели: Не смеют крылья черные Над Родиной летать, Поля ее просторные Не смеет враг топтать. Эсэсовцы бегали вокруг колонны, грозили оружием. Но пленные, казалось, не слышали и не видели этих угроз. — Долмейтш! Долмейтш! — вопил капрал, старший конвоя. Но «дол- мейтш» (переводчик) — Юрий Ткаченко, однофамилец Аркадия, шагал рядом с товарищами и вместе со всеми пел. Он так и не вышел из строя, пока колонна пленных не подошла к воротам лагеря. Как эта песня попала в лагерь? Ведь она родилась, когда многие из этих людей были уже в неволе. Она преодолела колючую проволоку фашистских концентрационных лаге рей, толстые стены тюрем и за тысячи километров от Родины прозвучала сего­ дня над улицами чужого города. Так советские люди, попавшие в неволю, отпраздновали победу советских войск под Сталинградом. 12 В то время, когда созетские военнопленные проходили с песней по Гольц- штрассе, старый немецкий рабочий Отто Хагер стоял в толпе на тротуаре. Какие они, эти русские — несгибаемые, бесстрашные... Вот почти такими же — полураздетыми и босыми — они нашли в себе силы разгромить отборные белые офицерские полки контрреволюции, отлично экипированные и вооружен­ ные полчища интервентов. Нет, русских никто не победит. Теперь, когда он, Отто Хагер, поработал вместе с ними на заводе, он уверился в этом оконча­ тельно. Хагер пошел по тротуару рядом с колонной, разыскивая глазами «своего» Ивана. Он приметил его в одной из шеренг, чуть заметно помахал рукой, хотя