Сибирские огни, 1964, №4

— Не горюй, когда-нибудь и у нас отрастут крылья, — проговорил стояв­ ший рядом пленный, тихонько толкнув локтем в бок Бакланова. Младший лейтенант окинул его взглядом. Был он высок ростом, черно­ бров и черноволос, и почти весело глядели на Бакланова темно-карие глаза. — Нелегкое дело, — осторожно заметил Бакланов, показывая в сторону вышек с пулеметами. — А ты не очень-то обращай внимание на эти страсти, — тряхнул головой черноволосый. — Лучше умереть, чем ползать на коленях перед этим зверьем и ждать, пока тебя прикончат... Меня вот это удерживает, — показал он на подвешенную на ремне правую руку. — Подживет малость — и... — Я уже бегал один раз... Побежал бы и во второй, да приболел... Сейчас, правда, получше... Бывает, что люди с первых слов и даже с первого взгляда становятся то­ варищами. Так случилось и с этими двумя пленниками. Виктор Корниенко тоже был офицером-артиллеристом. Осколком снаряда ему сильно повредило правое плечо и руку. С перебитой ключицей, без созна­ ния, упал он возле орудия. Немцы, занявшие боевые позиции полка, приняли Корниенко за убитого. На другой день к месту боя пришли с лопатами жители расположенной не­ подалеку белорусской деревушки. Они стали закапывать погибших воинов. Че­ тыре женщины и подросток подняли на руки Корниенко и понесли к приготов­ ленной братской могиле. Он вдруг открыл глаза'и попросил пить. Оторопевшие женщины чуть не уронили его. Командира напоили и хотели незаметно увести в деревню. Но подошли наблюдавшие за похоронами немецкие солдаты, положили лейтенанта на подводу и увезли. Так Виктор Корниенко оказался в фашист­ ском плену. Разболелись, загноились раны. О медицинской помощи нечего было и думать. Только большая сила воли, страстная жажда жизни и молодой крепкий организм побелили смерть. Первый разгогор Бакланова и Корниенко прервала команда строиться. Весь лагерь сразу пришел в движение. Минута — и все должны быть в строю. Тот, кто замешкался, будет избит или пристрелен эсэсовцами без всяких раз­ говоров и объяснений. Того, кто не может из-за болезни встать с земли, солдаты подхватывают за шиворот, за руку или за ногу и еще живым волокут к воротам, где никогда не убывает большой штабель трупов. В лагерь вошел комендант, фельдфебель Шопа. Он невысок ростом и почти квадратен. У него обрюзгшее лицо, небольшие круглые, запрятанные глубоко в орбиты, бесцветные глаза. Они никогда не меняют выражения тупого хладно­ кровия. Несмотря на грузность тела и кажущуюся мешковатость, фельдфебель весьма подвижен. И везде, где он появляется, раздается свист плети, с которой зтот фашист, наверное, и родился. Бьет Шопа равнодушно, безо всякого зла. Иногда он до смерти забивает свою жертву и с тем же безразличным выраже­ нием лица уходит из лагеря. Шопа прилично владеет русским языком, никогда не прибегает к перевод­ чику. Но разговаривает он мало, предпочитая словам плеть. На этот раз вслед за комендантом и его постоянной свитой на территорию концлагеря вошли трое неизвестных, в черных шинелях с красными нашивками на рукавах. В кружках виднеются буквы русского алфавита — «РОА». — С вами будет говорить представитель русской освободительной армии, — небрежно сообщает Шопа и уступает место перед строем небольшому челове­ ку с бегающими глазами. Пленные офицеры недоуменно переглянулись: «Что это за армия?» — Господа! — начал представитель так называемой «РОА». — Вот сука! — не вытерпел Корниенко и толкнул Бакланова локтем. — Издевается...