Сибирские огни, 1964, №3

— Надо бы мне в Новокузнецк-город слетать, дело есть... И — полетит... А не будет друга — любому скажет. Рыжему Ваське- меканику, или Сандре Сандрычу, который старше Васьки-меканика, или любому летчику скажет. И — полетит тоже... Только, правду сказать, нечего делать в городе Самое и не станет он зря отрывать летчиков от дела. Пусть летают, свою работу делают... Заслышав в небе самолет, Самоя задирал редкую бороденку к небу, следя за полетом, и тоненько кричал: — Низко летишь, паря! Мы с Колькой Ванычем, однако, выше ле­ таем!.. ...Потому и напугался Самоя, увидев в небе искалеченный самолет. То ли загляделся летчик в сторону и налетел на скалу, то ли по какой другой причине, только винт-пропеллер, которому полагалось крутиться впереди, загнулся на спину и махал лопастями над самолетом. А крылья, видно, от удара совсем отвалились... — Або-о! — испуганно воскликнул старик. — Беда, как поломался- то! Упадет, однако! Бежать надо, сказать надо!.. И, повернув, затрусил по тропинке к аэродрому. Не сломя голову по­ бежал — долго ли старому выдохнуться, кто тогда про беду расскажет? То и дело останавливаясь, он бросал взгляд в небо. Летчик — храбрый, видно, парень,— все-таки вел покалеченную машину. Только летела она совсем плохо. Медленно летела, другой раз прямо останавливалась в воздухе, как не падала? Вот отчего спешил на аэродром изо всех стариковских сил Самоя: упадут, пожалуй, люди-то, убьются. Некогда было думать, куда девались крылья и почему до сих пор еще не упал самолет. Маленько успокаивало то, что чудной самолет все-таки тянулся к аэродрому, как измученный конь к дому. Потом перестал его видеть Самоя, пуще заторопился... ...Совсем задохнувшись, добрел Самоя до аэродрома и сразу увидел его. Он лежал посреди поля, бессильно опустив лопасти задранного на спину винта, но все-таки уже на земле. Люди вокруг не суетились, спокой­ но стояли. Значит, все в порядке. У деда Самой сладко забилось сердце и одеревенелые ноги сразу показали усталость, и курить захотелось, ах как! Отдохнув, он медленно подошел к людям. Они спорили о чем-то и на обычное стариковское: «Эзен, лечики!» — ответили не все. Самоя не оби­ делся — он тут свой человек, пошто его по-особому встречать надо! — Шибко смелый парень, однако-то? — кивнул на машину Самоя, пожимая руку Сандре Сандрычу, механику. — Поломался, а долетел... — Перестраховщик! — то ли обругал парня, то ли фамилию его сер­ дито назвал механик. — А я говорю, надо подремонтировать! — тоже сердито говорил вы­ сокий парень в распахнутой кожаной куртке. — Я не могу забираться в тайгу на авось. Что значит пустяк? В нашем деле пустяков не бывает!.. — Где сломался-то, паря? — спросил дед Самоя. — В воздухе. А... Постой!.. Братцы, это еще что за инспектор? — Угадал, друже! — засмеялись все. — Это наш главный инспектор, дед Самоя... Специалист по ремонту... Во, к нему обратись!.. Старик не обиделся на смех. Он знал многих из этих смешливых здо­ ровяков и любил их. — Об Эрлик-тайгу стукнулся, что ли, так шибко? — снова спросил он высокого парня. — Винт на спину задирал даже!.. Трудное слово «пропеллер» не давалось Самое, и он охотнее говорил «винт», хотя и это звучало у него, как «бинт». И опять хохотали все то ли над словом, то ли над хозяином этой диковинной громадной стрекозы, вовсе не похожей на привычные Самое самолеты.