Сибирские огни, 1964, №3

Войдя, Анна удивилась: к чему такую большую светлую комнату за ­ нимать под кабинет. — Ведь, здесь же свободно разместились бы четыре кровати. У нас нет в корпусе более подходящей комнаты для кабинета? — Есть. — Вы мне их покажете, — Анна заглянула в историю болезни и, при­ поднимая густые брови, проговорила: — Ну и ну! Харитонову семьдесят три года! Д а он великолепно сохранился. — А как же. Туберкулеза у него нет и в помине, а каждый год отды­ хает в нашем санатории. — Это же безобразие. На его место мы могли бы взять другого, моло­ дого. Надо было его отправить подобру-поздорову. Мария Николаевна в ответ только пожала плечами. — Я слышала ваш разговор с начмедом о курящих медиках, но... — Мария Николаевна вытащила из кармана папиросу и'подошла к окну, — хроническая болезнь... — В голосе ее прозвучала грустная насмешка. — Вы были на фронте? — спросила Анна. — Да. С первого дня до последнего. А вы? — Была. Простите за назойливость. Нам вместе работать. У вас есть семья? — Есть. Я воспитываю племянника. Собственно,это дажене племян­ ник, а пасынок моей покойной сестры. Я его усыновила. Такойзанятный хлопец. «Значит, мужа у нее нет», — решила Анна. — Я хочу вас предупредить, доктор, у меня характер неуживчивый. — Между прочим, и у меня тоже.... В зависимости от обстоятельств. Если вы не терпите рутинерства, формализма, равнодушия, то я за такой неуживчивый характер. Ну, а вообще от сестер я требую безукоризненно­ го порядка в отделении и исполнительности. — Спаковская тоже. «Что она этим хотела сказать?» :— подумала Анна и, взглянув на ча­ сы, встала. Пора на обход. Поднимаясь по лестнице, услышала голоса. Но говоривших не уви­ дела. Разговаривали в гладилке, расположенной под лестницей. Молодой девичий голос произнес: — Бросай гладить. Идем. Сегодня новый врач. — А толку, что новый, — голос был хриплый и явно принадлежал по­ жилой женщине. — Нам от этого не легче. Прилетела какая-нибудь птич­ ка-курортница почирикать. Анна оглянулась на идущую позади нее сестру. Лицо Марии Нико­ лаевны ничего не выражало. Полнейшая непроницаемость. Глава тринадцатая Перед Анной сидел худощавый маленький старичок. Белые манже­ ты, торчавшие из-под рукавов, белая накрахмаленная манишка, бархат­ ный воротник и бархатные лацканы несколько широковатого пиджака,— будто его вытащили из прошлого столетия, — делали старичка старо­ модным. Седые, словно крупные хлопья пепла, волосы прикрывали не­ пропорционально большую голову. Коричневая, высохшая кожа лица пересечена вдоль и поперек глубокими морщинами. Семен Николаевич Захаров — ровесник Харитонова, но выглядит значительно его старше. — Итак, вы заболели впервые в 1905 году? — Да. В Нарыме, в ссылке. Видите, как я стар.