Сибирские огни, 1964, №3

Теперь совсем близко садятся самолеты. Новое место нашли им, ров­ ную поляну, ирадром зовут. Трудное название, на язык не ложится. А поляна ничего — хорошая, ровная. Большая поляна, много ли в тййге таких? ...Теперь гостевал Самоя у дорогого друга: верст пятнадцать всего от заимки, стыдно в гости не ходить. Рядом вовсе. Все ладно было: чай пи­ ли — хороший, крепкий чай, колбасу ели, добрый табак курили. Потом ирадром смотрели: длинную избу — мастерскую, маленькую избу — ра­ дива. Чудной полосатый мешок смотрели — висит на шесте, ветер ловит, куда дует — показывает. Все ладно было, сейчас совсем неладно стало. Когда подошли к са­ молету, дед Самоя спросил: — Тот, что ли, самолет, Колька Ваныч? — Тот самый, дед. — Все изладил, который поломался? — Все, Самоя, все. Летает, как новенький. И тут произошла беда. Колька Ваныч весело попросил: — Полетим, дед Самоя, уважь меня, а? Забоялся Самоя, запыхтел трубкой, все мысли растерял. Отказ вы­ думать надо бы, Кольку Ваныча обидеть не надо бы. А парень Васька, здешний вовсе парень, рыжий и озорник большой, которого теперь все уважительно звали «меканик», небрежно сказал: — Другие, конечно, трусят. Говорят — злой дух, айна, мол. Ну, мы таких не катаем. А ты — вся тайга знает — смелый человек. — Айна? Это самолет — айна, что ли? Дед Самой вынул трубку изо рта, лучики морщин сбежались у глаз, глаза вовсе в щелки спрятались. Открылись прокуренные, черные, но все еще крепкие зубы. Засмеялся дед Самоя. Тоненько и долго смеялся, даже слезинки выбежали из прижмуренных щелочек-глаз. — Самолет — айна? Ай, темный люди какие есть, Колька Ваныч, а? Думал, нет больше таких в нашей тайге! Этому айну рази не я починять помогал, когда ты тайгу падал? Крыло я маленько протыкнил, разве айна съел меня? Чего-то она молчал, эта злой дух! А вот ты, Колька Ваныч, ругал меня маленько: и так крыло дыроватый, пошто новый дырка де­ лал?.. Хе, какой айна терпеливый, который год Кольку Ваныча верхом возит!.. Хохотали люди в кожаных куртках, немножко замасленных, веселые, здоровые, крылатые люди — большие друзья деда Самой. Запрокинув голову, густо хохотал Колька Ваныч, подвизгивал от удовольствия дед. А когда отсмеялись, Самоя понял, что не лететь ему — нельзя!.. Парень Васька-механик, глядя на деда серыми отчаянными глазами, сказал: — Теперь дед Самоя — хозяин этого злого духа. Он самолет выру­ чил, мы отремонтировали, летает, как новый. Кого же, как не деда Са­ мою, и покатать на нем? Отказаться было нельзя. Лететь — страшно, оставаться — стыдно. Однако, стыд-то хуже страха — страх проходит, стыд остается. А со сты­ дом — как жить человеку?.. Васька-механик стянул с рыжей головы кожаную шапку с длинными ушами, надел ее деду на голову. Другой парень свой кожаный пиджак на деда надел. Теплый, вроде полушубка, великоват маленько, а то бы вовсе ладно. Зеркало деду показали. Из зеркала глянул совсем настоящий лет­ чик, только вот редкая бороденка торчала да глаза стали круглыми, как у напуганного бурундука. Усадили деда в гнездо-закуток, ремешком-опояской застегнули. Рука­ ми все замахали. Дед Самоя тоже помахал, чего-то плохо рука махала...