Сибирские огни, 1964, №3

— Немало-то Элла Григорьевна посочувствует. Таня через нее нэпе- реживалась, упаси бог. Ты же тогда с нами лежала, когда она Тане вы­ сказала: поезжай, дескать, домой — все равно твои каверны не зала­ таешь. — Не может быть! — вырвалось у Аси. — Врач так сказала?! — Не так, — возразила Шурочка. — Она сказала: поезжай домой, все равно твои каверны в больнице не залечишь. — Не все едино, что в лоб, что по лбу, — вздохнула тетя Нюра. — Ее выписали? — спросила Рита. — Тут одна женщина с нами лежала. Партейная. Она как выписа­ лась, все ходила — Таню проведывала. Таня-то одна была, как в поле былинка. Никого своих. Ну, вот. Таня-то возьми да Тарасовне обскажи, как все было. Ну, а Тарасовна душевная такая женщина, до главного врача дошла, чтобы, значит, не выписывали. К другому доктору перевели Таню. Да что уж, слова Эллы нашу девоньку как гвоздями к гробовой крышке прибили. — Тетя Нюра сняла косынку с головы и вытерла глаза. На мгновение стало тихо и зябко, будто открылась дверь в темный подвал и из этой двери потянуло холодом и затхлой сыростью. — А Таня?.. — уже догадываясь, что услышит, спросила Ася. — Померла Танечка. А какая девушка была, ягненок. Вот и меня выписывают... Стало быть, толку от лечения нет. Стало быть, я совсем никудышная. — Если попросить Анну Георгиевну? — предложила Ася. — Анна Георгиевна временно ведет нашу палату. Наш врач Элла Григорьевна, — пояснила Шурочка. — А где она сейчас? — В командировке. Скоро вернется. — Это вам пофартило, — сказала Зойка, обращаясь к Асе. — Элла тяжелых не узажает. Чуть чего и ваших нет. — То есть, как это ваших нет? — Ася с недоверием взглянула на Зойку. — А так... Правда, что ваш муж артист? — Правда, — улыбнулась Ася. — Вы и сами на киноартистку смахиваете, — сказала Зойка с непо средственностью ребенка, разглядывая Асю. — Верно, верно, — подтвердила Шурочка. — Особенно сейчас, — пробормотала Ася. — Все же надо что-то сде­ лать, чтобы тетю Нюру не выписывали. — Айдате к Люде, она все ходы-выходы знает, — Зойка поднялась. Палата опустела. Скоро Ася почувствовала, что тишина начинает медленно как бы по­ качивать кровать. И закрыла глаза... Разбудил ее чей-то знакомый голос. На койке тети Нюрь; сидела та самая молоденькая врач с бронзовыми волосами, которую Юрий позвал в злополучный день премьеры. На ней такой же фланелевый халат, как на всех больных, а из-под воротника торчат грубые завязки ночной рубашки. На ногах больничные тапочки. Казалось, даже ее яркие волосы потуск­ нели. — Вы?! — невольно вырвалось у Аси. — Да, я тоже больная. — Вы сегодня поступили? — Нет, меня отпускали сдавать экзамены, — девушка подсела к Асе. — Не сердитесь. Я тогда соврала. Боялась — узнаете, что я не врач, — доверять не будете. Да и сами понимаете, некогда тогда было объяснять. Ну, в общем, я только в этом году кончаю институт. — Как же? Учитесь и здесь? — недоумевала Ася.