Сибирские огни, 1964, №3

и наша боль, и наша жизнь... Спасибо, женщины, спасибо!.. За то, что правда чувства есть в словах, которых не смогли бы за вас мужчины произнесть. КОРВЕТ Бате моему, Антону Даниловичу В районном сквере, на скамье чугунной я слушаю дыханье сентября, — корвет усталый, в золото лагуны навеки опустивший якоря. Я стар и слаб. Я постепенно дожил до пенсионных невеселых лет. Меня теперь томит одно и то же: куда ты плыл, какой оставил след?.. О да, я плыл!.. Когда я был нестарым, я бороздил глубокие моря. И капитан любил меня недаром. И вся команда холила не зря. Меня отвага юности питала. Мечта вела дорогою морской. Куда я плыл? — Спросите капитана. Какой я след оставил? Да, какой?.. Следы любые гаснут в океане. Чем выше вал — тем незаметней след. ^ Кто морем жил — печалиться не станет о том, что в море памятников нет. Я сам — как памятник героям безымянным. Горжусь, что с ними на одной волне я штормовал под парусом багряным — н даль морская подчинилась мне. Горжусь, что был послушен рулевому. Горжусь, что был матросами любим. Ко мне, ко мне,— как ни к кому другому! — приходит эхо из морских глубин. То кораблей отвоевавших голос. Моих орудий неумерший гул. ;« 3 . «Сибирские огни» № 3,