Сибирские огни, 1964, №3

Парни не смеялись — серьезно смотрели. Витьша-инспектор, когда прощался, долго руку ж ал Самое, благодарил. Глаза у него большие сделались, щеки совсем зарумянились. Даже запинаясь, сказал: — Вы, Самойло Иванович... Удивительный вы человек!.. — Я — удивительный! — сгоряча согласился Самоя, а потом долго думал: пошто удивительный-то? ...Уходили нежданные и беспокойные гости. Сутулясь, совсем по-ста­ риковски шаркал лыжами самозванный кам Шатый — вовсе непутевый человек, браконьер Урмалай Крачнаков. З а то, что камлал, людей дура­ чил, — не судили. За то, что тайгу грабил — судить будут... Громко раз­ говаривая, шли за ним Митьша-милиционер, здешний вовсе шорец, и Витьша-инспектор, здорово берегущий тайгу от дурных людей. — Хорошие парни, совсем хорошие парни! — с гордостью подумал Самоя. Потом засмеялся: — И ты, старик, однако, ничего парень, а?.. Последний перевал ...К утру всегда выстывала изба. Подни­ маться надо было, камелек подтапливать надо было. Однако худо ли? Все равно стариков­ ский сон короче воробьиного носа, а думы длинны и запутанны, как охотничьи тропы. Це­ лую ночь проспишь разве?.. Хорошо было вставать на исходе ночи, по­ кряхтывать маленько больше, чем надо бы. Подсохшим за ночь озагатом ноги обмотать, обутки натянуть. Теплую, кожаную, с меховой подкладкой куртку накинуть. Ах, как тепло ло­ жилась на худые стариковы плечи летная оде­ жда — Кольки Ванычево подаренье!.. Долго, неторопливо колол лучину Самоя, потом растоплял камелек. Сухие кедровые по­ ленья дружно разгорались, весело разгорались. Хорошо, вкусно пахли горящие дрова, живое тепло потихоньку шло по избе. Будто добрые духи, плясали на стенках, на полу, на лице старика золотые и красные отсветы — весело глядеть на живой огонь! Садился Самоя у камелька на мягкую — зимнего козла — шкуру, ку­ рил трубку, думал... Тюгурук выползал из своего угла — тоже старый, давно потерявший проворство. Рядом ложился, тоже на огонь глядел, тоже думал о чем-то. Может, былую свою промысловую удаль вспоминал? Кто знает, о чем думает старая собака, когда на огонь смотрит? Хорошо было. Спокойно было... Третий год жил на Ак-су, Белой Речке, старый охотник. С той поры, как подстрелил он белую белку, долго ждал несчастья. Только несчастье не торопилось, и Самое ждать надоело. Промышлять, однако, все равно бросил — глаза подводить стали, ноги плохо ходить стали. Давний друг Колька Ваныч, теперь большой летный начальник Му- калай Ваныч, пензию Самое выхлопотал. Чудак маленько Колька Ваныч — зачем Самое пензия? Барасковья померла, одному много надо ли?.. Шапку свою чудную подарил, куртку свою теплую подарил — всегда в них жарко было! — и велел носить, чтобы не простывать.