Сибирские огни, 1964, №3

миром их чувств и мыслей, характерным для всех советских людей. У О. Щербановского выработался свой, я бы сказал, суровый почерк. Этот автор не предлагает читателю легкого чтения, в котором неглубокая информа­ ция, облеченная в кудреватую форму, подается с обильной сентиментальной приправой. Я читал его очерки в «Ок­ тябре», ' «Дальнем Востоке», книжку «Море зовет отважных», повесть «Ветер с моря», — все они — проблемны, ост­ ро ставят вопросы еще нерешенные, спорные. Весьма характерен для него постоянный интерес к интеллектуальной жизни своих героев. Его книги относятся к тем произведениям, которые являются как бы приглашением к раздумью. Именно таким «интеллектуальным» и является роман О. Щербановского «Не оставляй надежды»'. Различные части многопланового ро­ мана связывает в единый сюжетный узел тот душевный кризис, который посте­ пенно назревает в сознании главного ге­ роя — молодого ученого-ихтиолога Дмитрия Стрыгина. Мы застаем героя в момент, когда огромный его труд, над которым он неутомимо работал пять лет, обрекая себя и жену на аскетиче­ ский образ жизни, близится к концу. Чтобы добавить «последний штрих», со­ брать дополнительные статистические материалы; Стрыгин поселяется на не- •сколько месяцев на Русском острове в Рыбокомбинате. После долгих лет кабинетной работы на молодого ученого обрушился шквал живых впечатлений. Жизнь вокруг него гремит. Он видит, как рыбаки в тяже­ лейших условиях борются за улов, но часто их постигают неудачи. Ихтиолог, положивший пять лет на разработку до­ вольно отвлеченного аспекта проблемы о сырьевых ресурсах морей, успокаивал свою совесть тем соображением, что нау­ ка развивается согласно собственной ло­ гике и, не каждый ее p e зy л ь ta т нужно оценивать только критерием утилитар­ ности, практического эффекта (мысль, сама по себе, бесспорная). В душу Стры­ гина начинают закрадываться сомнения в правильности выбранного направле­ ния диссертации. Он увидел рядом с со­ бой не безликую массу тружеников, ко­ торым раньше, по-снобистски, противо­ поставлял гениев и талантов в науке, а живых, симпатичных ему, достойных людей «всех званий» — инженеров, ка­ питанов, рядовых рыбаков, таких, на­ пример, как деятельная комсомолка Лю­ ся, или Генка, нашедший в себе силы перекроить жизнь «по правилам Рахме­ това». Стрыгин уже видит, что его дис­ сертация не несет всем этим славным людям ни ясности перспектив, ни облег­ чения труда, ни устойчивого заработка. Ихтиолог, впрочем, сдается не сразу, ' Ж. «Дальний Восток», 1963, № 2 и 3. продолжает лихорадочно работать, яростно спорит со своим главным оппо­ нентом Горбуновым, всегда резко высту­ павшим против отвлеченного характера работ в институте. В спорах их позиции понемногу сближаются, между ними воз­ никает приязнь, а главное — Стрыгин ви­ дит в Горбунове уже не «демагога», а подлинного ученого, обуреваемого стра­ стным желанием вторгаться в жизнь. От­ сюда уж е недалеко до отказа от наивно­ го технократического представления об ученом, стоящем над массами, которого придерживался Стрыгин вместе с про­ фессором Клязьминым, своим научным руководителем. Последний сокрушающий удар по стрыгинской диссертации наносит от­ крытие, которое молодой ученый делает сам, спустившись с высот институтской лаборатории до промысла. Тут он разоб­ рался в истинной подоплеке статистиче­ ских данных, которые подкрепляли, ка­ залось бы, выводы его научного труда. Стрыгин мог, конечно, скрыть фальси­ фикацию в статистике, тем более, что профессор Клязьмин торопил его с за­ щитой и готов был смотреть сквозь паль­ цы на такие «допуски». Но Стрыгин не­ долго колебался. Он заблуждался , но на­ учные подлоги совершать не станет. Стрыгин перечеркивает диссертацию, а вместе с ней пять лет своей работы, и начинает путь в науке заново, с исход­ ной точки. «Не оставляй надежды» — напутствует его автор: читатель с ним, несомненно, согласится — путь продол­ жит повзрослевший, многое передумав­ ший человек, доказавший — хоть и не­ гативно, — свою преданность науке. На тот перелом, который произошел в Стрыгине, повлияла, несомненно, его любовь к Люсе, к девушке мудрой серд­ цем, прелестной в своей непосредствен­ ности. Люся способна и на романтиче­ скую любовь, и на любые жертвы , если их потребует общественный долг и обо­ стренное чувство собственного достоин­ ства. Раньш е Стрыгин жил на скудном пайке чувств — и в этом был виновен сам. Он не распознал в жене, Тамаре, цельную натуру, не ответил на ее боль­ шое чувство, оттолкнул молодую женщи­ ну. На Русском он пережил любовь, рев­ ность, уход Люси. И хотя по свойствен­ ной ему особенности Стрыгин занят са­ моанализом, даже во время свиданий, из всей этой передряги в личных чув­ ствах он вышел обогащенным, может быть, даж е переродившимся. Пересказ сюжета всегда обедняет ху­ дожественное произведение. В романе О. Щербановского несколько . планов, много линий, ряд образов. Есть удачи, есть и неудачи, не всегда исполнение находится на уровне, соответствующем серьезному замыслу. Но в чем автор всегда силен, это в художественной пу­ блицистике. Он выбирает думающих ге­ роев, которые доискиваются причин на-