Сибирские огни, 1964, №3

голода, простудился, заболел, но олени­ ху все-таки выходил... Вот вчерашняя школьница-свинарка Галя, молодой це­ линник Митроша, не старше его трак­ тористка Люба, химик Нина Мцхеда... Какие это все замечательные люди! Труженики, борцы, правдолюбы. Соль земли. Именно те, без кого не стоит ни село, ни город, ни вся земля наша. Илья Ф о н я н о в поэзия подлинности У дивительное дело: казалось бы, все, о чем пишет в своей первой книжке «Росы» молодой поэт Виктор Баянов1, уже многократно замечено и воспето, более того —■ многие стихотво­ рения имеют, вроде бы, самых прямых и непосредственных литературных «предшественников», но, несмотря на это, сборник от начала до конца читает­ ся с настоящим волнением и интересом! В чем же «секрет» этой небольшой, скромно изданной поэтической книжки? Сущность этого секрета я определил бы одним словом: подлинность. Не про­ сто скрупулезная подлинность живопис­ ных деталей, примеры которой можно найти почти в любой книжке, а подлин­ ность высшая: подлинность пережива­ ний, подлинность человеческой судьбы, встающей за скупыми стихотворными строчками. Да, конечно, много раз признавались поэты в любви к родному краю, к его скромной и неброской красоте, но обо всем этом как бы забываешь, читая: Не знаю, в восемь или в семь ли, А может быть, чуть-чуть поздней Я полюбил вот эту землю И все цветущее на ней. Иные равнодушны к рощам, А мне бы снова в дебри те, Где я учился, между прочим, И красоте, и доброте... Я пил прохладный сок березы В старинных русских туесах, И оттого мой чуб белесый И зелень легкая в глазах... Да, конечно, не первый раз становит- ся героем стихотворения рабочий паре­ нек, шагающий домой после первой в своей жизни заводской смены, — но надо ' В и к т о р Б а я н о в . Росы. Стихи. Кеме­ ровское кн. изд., 1963. было самому пережить когда-то нечто подобное, чтобы написать: А я иду. Вдали — огней свеченье. Припомнилась и мне моя заря, И трудовое первое крещенье, И ясная погода сентября. Еще —друзей завистливые взгляды И то, как шел домой, вовсю спеша, И то, как мать мне посреди ограды На руки поливала из ковша. И мы снова начисто забываем свою литературную эрудицию, волнуясь и пе­ реживая вместе с поэтом, как будто и впрямь в первый раз прочли о таком... А старые деревенские плотники, ба­ лагуры и табакуры , удивительные ма- стера-умельцы — уж о них ли не было сложено звонких и точных строк! После деда Данилы, так тепло и обстоятельно выписанного в целом цикле стихов мо­ лодого Твардовского, казалось бы, и прибавить-то уже нечего! Но, видно, та­ кова уж природа поэзии: большие солн­ ца на ее небосклоне не затмевают но­ вых, пусть только нарождающихся, звезд, если светят эти звезды своим, а не заемным, отраженным светом. И мы снова и снова перечитываем отличные в своей подлинности строки в стихотво­ рении В. Баянова: Застынешь молча у обочины. Глядишь, как яростно в брусок Топор врезается отточенный От сапога на волосок... Если кому-нибудь ПОВИДИТСЯ В ЭТИХ стихах банальность, простое «повторе­ ние пройденного», — поэт, мне кажет­ ся, был бы вправе ответить строками великолепного стихотворения Е. Вино­ курова: «Вот истина моя! Вы ж до сих пор банальностью владели...» Не случайно именно подлинность со­ общает неожиданную значительность самым непритязательным строкам. Я больше живу на колесах, Я больше на рельсах живу. И чаще всего на откосах Цветы тебе ранние рву, — читаем мы у В. Баянова. И невольно где-то в глубине рождается ощущение, что это — не только житейский штрих, но и в какой-то степени образ нашего бытия, стремительного, нацеленного вперед, в будущее, порой скуповато от­ пускающего время на посещение спе­ циализированных садоводств... Вот, между прочим, попытался я в прозе расшифровать поэтическую стро­ фу — и уже чувствую, что получилось вроде и правильно, да не совсем: бед­ нее, грубее, чем в стихотворении. Ду­ маю, что здесь нет моей вины. Просто перед нами не прямолинейная назойли­ вая аллегория, а подлинный поэтиче­ ский образ, рожденный жизнью и поэто­ му неисчерпаемый.