Сибирские огни, 1964, №3

и затем в чайной возле проезжего трак­ та) — по своей истинной сущности это народная драма. В лесных чащобах на реке Светлой, вдали от грохота пушек продолжает свои работы небольшая изыскательская пар­ тия. Все здесь дышит сегодняшним днем: рвется на фронт начальник пар­ тии Илюхин, с трепетом ждет писем от мужа, сражающегося на передовой, гид­ ролог Русинова, сводки Совинформбюро приносят тревожные вести... Но здесь же проходит и новый фронт. Страна думает о своем завтрашнем дне. Партия геологов ведет изыскания для строительства грандиозной гидроэлек­ тростанции. Уже этим приемом столкновения в пределах одного маленького коллектива настоящего и будущего страны драма­ тург широко раздвигает рамки действия. Мысли и дела людей приобретают но­ вый, более глубокий смысл, становятся масштабными, заставляют раздумывать о делах общенародного значения. Человек Страны Советов, превозмо­ гая раны и боль величайших потрясений, честный, бессребреник и яростный бо­ рется за него, не отступает ни при каких условиях — такова идея «Светлой». Прославляя верность, как высший идеал человеческого общежития, В. Лаврен­ тьев рассматривает эту проблему не только в труде, но и в вопросах морали, чести, дружбы, любви, долга перед Ро­ диной и перед семьей. Такие герои пьесы, как кристально­ честный, бессребреник и яростный бо­ рец Илюхин, мужественная, доверчивая и удивительно постоянная в любви Аня Погожева, прямодушная тетя Фиса, ста­ ли значительным явлением в раскры­ тии положительного образа современ­ ника. Особенно дорог автору образ Илюхи­ на. В нем наиболее полно воплощена идея верности. Верный идеям своего учителя профессора Фролова, в тяжелых условиях войны продолжает Илюхин изыскательские работы. Ни соблазны, ни угрозы нового начальника, с карье­ ристскими целями выступившего против проекта Фролова, не могут поколебать Илюхина. Став жертвой ложного доноса, он вынужден оправдываться, вести дол­ гую, унизительную для своего достоин­ ства тяжбу. Но этот человек никогда не позволяет себе впасть в меланхолию. Да­ же в минуты отчаяния его не покидает веселая озорная злость. Илюхин выхо­ дит победителем. Полный жизни и веры в будущее после долгих мытарств воз­ вращается он на стройку, развернув­ шуюся по проекту его учителя. И хоть засеребрились виски, радостью борьбы и победы веет от всего облика этого боево­ го, горячего человека. Так побеждает верность! Очень интересна впервые публикуе­ мая в 1964 году пьеса «Суровые годы». Законченная еще в 1957 году, она ши­ роко ставит вопрос доверия к человеку. Верить человеку, во все лучшее в нем — вот к чему призывает в этой пьесе дра­ матург. Д ля тех, кто знает В. Лаврентьева как мастера глубокого психологического рисунка, драматурга-публициста, созна­ тельно отказывающегося от сценически- эффектных ситуаций, будет несколько неожиданным, что здесь мнбго острых сюжетных поворотов, в иных местах на­ поминающих приключенческие пьесы. Но неизменным остается внимание авто­ ра к внутренней жизни своих героев, и суровая драма семьи, развернувшаяся в годы войны в оккупированном гитлеров­ цами городе, дана не как внешне-захва- тывающее событие, а как психологиче­ ски мотивированное столкновение ха­ рактеров, мировоззрений. В этой пьесе В. Лаврентьев далек от прямолинейного, упрощенного представ­ ления о человеке. Сложные, а порой и противоречивые поступки героев пьесы «Суровые годы» раскрывают нам изви­ листый путь их прозрения, путь к истине. Характерно, что и здесь В. Лаврен­ тьев выступил как разведчик новой те­ мы, во многом предвосхитивший даль­ нейшую ее разработку в таких произве­ дениях, как «Барабанщица» Салынско­ го, «Хочу верить» Голосовского. Нет у Лаврентьева пьесы, где бы не присутствовали в том или ином качестве любовь, дружба, не раскрывались бы се ­ мейные отношения. Но есть группа пьес, специально посвященных этой проблеме. Это прежде всего «Кряжевы» . Те, кто читал или видел «Кряжевых» на сцене, с трудом поверят в справедливость от­ несения эгой исторической хроники к пьесам о семье. Действительно, истори­ ческий, социальный размах событий, вовлеченных в действие, настолько ве­ лик, что лишь впоследствии, анализируя увиденное или прочитанное, начинаешь убеждаться, что в основе пьесы — исто­ рия распада и возрождения небольшой семьи сибирского мастерового — кро­ вельщика Михея Кряжева. Наверное, подобное же ощущение возникает у читающего Горьковский ро­ ман «Дело Артамоновых» или смотряще­ го спектакли «Любовь Яровая» или «Разлом» . Горького мы помянули не случайно — творческая учеба В. Лаврентьева у ос­ новоположника социалистического реа­ лизма неоспорима точно так же, как не­ оспоримо, что Лаврентьев — убежден­ ный продолжатель традиций русской со­ ветской драматургической классики. Прослеживая историю семьи Кряже­ вых на протяжении трех десятилетий — с начала века до начала первой пятилет­ ки, — драматург вводит в ткань пьесы такие события, как революция 1905 го­ да, Октябрь, гражданская война, годы