Сибирские огни, 1964, №3

многообразных профессий своих героев, тонко, ненавязчиво их воссоздает. Его любовь к подробностям создает ту зри­ мую конкретность времени и места дей­ ствия, от которой не отмахнешься, кото­ рую не передашь одной-двумя условными деталями! В то же время В, Лаврентьев чужд бы­ тописательства. Его герои «не сидят и не пьют чаи». Драматург захватывает их в такие минуты жизни, когда остро и от- точенно звучит их мысль, когда схватка страстей достигла высокого накала. Пьесы Лаврентьева достаточно широ­ ко ставятся, и нельзя сказать, что в ис­ тории их сценического воплощения не было побед. К числу удачных постановок можно отнести «Кряжевых» в театре «Красный факел» с Михеем — А. А рж а­ новым, «Светлую» с Илюхиным — Н. Михайловым. Удачными были две по­ становки «Ивана Буданцева» в новоси­ бирском «Красном факеле» и в Воронеж­ ском театре. С успехом идут две его пье­ сы в странах народной демократии. В краснофакельской постановке «Они продолжают путь» роль Ивана Буданце- ва играл А. Аржанов. Перед зрителями представал образ могучего духом зачи­ нателя колхозного движения. Своим бо­ гатейшим опытом, жизненной мудростью, страстным, творческим отношением к де­ лу он звал за собой. У него учились, от его яркого и сильного огня загорались сердца. Вот как проводил одну из централь­ ных сцен А. Аржанов. Буданцев объясняется с невестой при­ езжего архитектора Леной. Б уданцев— Аржанов убежденно, весомо доказывает ей, что принятие поспешно и необдуман­ но выполненного проекта способно лишь погубить талант будущего архитектора, ее жениха: «Человек, может быть, на ве­ ликое был способен, а его в кустаря по­ хвалами превращают». Артист действует вполне конкретно — он внушает, убеж­ дает Лену, его аргументы направлены к партнеру, к своей нетерпеливой собесед­ нице. Но в какую-то минуту зритель на­ чинает ощущать себя участником спора, ему начинает казаться, что доводы Бу- данцева обращены не только к Лене, но и к тем ее единомышленникам, что, чу­ раясь серьезного кропотливого труда, то­ ропятся поскорее взять как можно боль­ ше для себя. Слова начинают звучать не­ посредственно в зрительный зал. Очевидно, это один из возможных пу­ тей воплощения драматургии Лаврентье­ ва. Но он, конечно, не исключает и дру­ гих. Для нас несомненно, что в творче­ ской манере В. Лаврентьева заложено нечто принципиально новое. Разгадать это новое, найти соответствующее по силе и оригинальности сценическое решение — заманчивая задача режис­ суры. А что касается особенностей ком­ позиции пьес Лаврентьева, то здесь уме­ стно будет вспомнить одну небольшую историю. Один из известных драматургов Б. Ро­ машов, нередко критиковавший компози­ цию пьес Лаврентьева, однажды выска­ зал в печати предположение, что поиски Лаврентьевым своей формы драматур­ гического произведения есть не что иное, как неумение владеть композицией. И как бы в ответ на это утверждение В. Лаврентьев написал свою пьесу «Ус­ пех», строжайше соблюдая все каноны классического триединства (действия, места и времени). К какому же выводу пришел драматург в результате этой пробы? Классические единства очень дисциплинируют драматурга, они — изу­ мительная школа для начинающего. Пройди эту школу и переходи на свою форму. II Быстрое выдвижение В. Лаврентьева в ряды ведущих драматургов не будет казаться «необычным», если вспомнить хотя бы в общих чертах его жизненный и творческий путь. С ранних л ет он увлекался самыми разнообразными ремеслами.' Своими ру­ ками перепробовал десятки профессий. Это ли знание начал многих профессио­ нальных навыков или близкое знаком­ ство, частое общение с людьми, влюб­ ленными в свое дело, творцами, изобре­ тателями пробудило любознательность подростка? Как бы то ни было, а имен­ но в этот период времени зародились у него первые вопросы о мироздании, о со­ циальных взаимоотношениях людей... Попутно он с головой окунается в мир книг. От случайного, бессистемного чтения потянуло к книгам по филосо­ фии, и вскоре понял, -что именно к этой науке его влечет больше всего. После окончания средней школы Лав­ рентьев заочно учится в Московском юридическом институте и одновременно работает в судебных органах. Перед гла­ зами будущего драматурга проходит ве­ реница людей, разнообразнейших чело­ веческих типов с их болями, горестями, множество порою глубоких, а порой и смехотворных конфликтов. Изучение законов, этого густого концентрата всей истории человеческого опыта, всех нравственных, хозяйствен­ ных, правовых институтов страны, ока­ залось великолепной школой дисципли­ ны ума, приучало каждый малый факт (вроде мелкой кражи платка) соотносить с большим и общественно важным. Обилие впечатлений, огромный накоп­ ленный материал запросились на ■бума­ гу. И Лаврентьев начал писать. Но на первых порах был он, что называется, «подпольным литератором» — никому своих произведений не показывал, хотя среди первых опытов были и стихи, и киносценарий, и пьеса.