Сибирские огни, 1964, №3

лось. И вот возникает итог сцены — слова Ипполита: «Владимир Ильич, я понимаю, вы не Дятлова школили — меня». Ипполит ронял, он уйдет из ка­ бинета совсем иным, чем переступил его порог. Слова Ленина в этой сцене имеют огромную действенную силу, которая очевидна, зрима, слышна. По этому же принципу написана и сцена в Горках, когда Ирина Сестрорец- кая приходит к Ленину просить за «пре­ красного, чистого» брата и слышит в от­ вет: «Не верю я в чистоту сердца взя­ точников». Здесь у Ленина особенно трудная действенная задача: убедить се­ стру в невозможности спасти жизнь ее брату. Н. Погодин так написал эту сце­ ну, что Ирина уходит убежденная. «Пос­ ле того, что вы сказали — нет, просить нельзя...» Настоящая действенность решения че­ ловеческих характеров давно стала не­ отъемлемым качеством советской дра­ матургической классики. Те недостатки, о которых здесь говорилось, свидетель­ ствуют о забвении важнейшей животвор­ ной традиции и серьезно препятствуют эстетическому освоению современности. Конечно, и сегодня есть пьесы иной направленности. По-настоящему дейст­ вен, например «Океан» А. Штейна, и анали з таких характеров, как Платонов или Часовников, может раскрыть многие достоинства современной драматургии. И в тех пьесах, о которых шла речь, есть подлинно действующие лица, и сре­ ди эпизодических фигур (например, Ля­ лин в «Друзьях и годах») и особенно среди отрицательных персонажей (ска­ жем, Прозоров в «Палате» или Держа­ вин в «Друзьях и годах»). Но оставим достижения драматургов ‘за пределами этой статьи. Говорить о них необходимо, и такой разговор обязательно возникает. Однако сегодня нашей задачей было иное — нелицеприятно сказать о том, что мешает сейчас театру и драматур­ гам. / \