Сибирские огни, 1964, №3

нраву гор. Не сами, конечно, притерпелись — люди их заставили, совхозные опытники. А вообще-то все совхозное полеводство, правильнее назвать его — таеж ­ ное, подчинено одному: обеспечить сытую зимовку маралам и подсобному, для хозяйственных нужд, животноводству. Дорогое удовольствие — завозить сюда, в тайгу, корма. — Не гнушаемся даже мелочью,— рассказывал старший агроном совхоза Николай Васильевич С авельев .— Как говорится, с бору по сосенке собираем. Тут гектарчик у тайги отобрали, там полтора. Подсчитаешь — и не так уж пло­ хо выходит! Сейчас посевная площадь уже тысяча гектаров. За последние десять лет в четыре раза увеличилась. Клевер бы хорошо нам сеять, да не выдержива­ ет он здешней зимы, вымерзает. О кукурузе и говорить не приходится. Но как бы гам ни было — кормами себя обеспечиваем! Маралы — крупный источник доходов совхоза. Но не главный. Подлинным саянским миллионером сделали совхоз зверофермы , организованные несколько лет назад. Сначала появились здесь серебристо-черные лисицы, за ними обжи­ лись в совхозе ворчливые песцы. Последней справила новоселье красавица нор­ ка. Прилетела она на самолетах — из зверосовхозов Забайкалья, из Подмоско­ вья. «Мягкое золото» подняло совхозный оборот до пяти миллионов рублей в год. Любопытство привело нас, конечно, к длинным приземистым навесам, что заметили мы, когда подъезжали к совхозу. Оказалось — это колонии пушистых зверьков. Под навесами — клетки в два яруса. Секция под одним навесом — шед. В каждой клетке — греза женщин... Ш курка... Правда, живая... Светло-бежевая норка — американский паламино называется этот сорт на международном рынке. Темно-бежевая, со стальным оттенком — пастель... Темно-коричневая — стандарт, очень дорогой, очень ходкий мех. Далекое путешествие совершают шкурки отсюда, из глубины Саян. Уча­ ствуют они в международных аукционах, что ежегодно проводятся в Ленинград­ ском Доме пушнины. Не залеживается этот товар. Работнице Кате, смешливой пухлощекой дивчине, ни к чему дорогой ворот­ ник. Негде ей тут в Саянах модничать. Да и некогда. Ходит вдоль шеда в ват­ ничке, корм подкладывает сердитым зверькам. Загляделась на нас ревниво (не обидим ли ее питомцев!), а норка, американское паламино, шасть из клетки на волю! Всплеснула Катя руками, бросилась догонять беглянку. Куда там! Бегает норка по клеткам, вьется вьюном. «Да помогите же!» — отчаянно крикнула Катя. Бегали , размахивали руками, наконец, Капитан накрыл зверька курткой и страш­ но возгордился этим своим подвигом. Ходил за Катей по пятам и все учил ее об­ ращению с коварными зверьками . Катя слушала Капитана почтительно: все-таки он поймал норку... И потом — этот уверенный тон... А когда узнала, что Капи­ тан вовсе никакой не инспектор, как она почему-то думала, и вообще норок видит первый раз в жизни, обидчиво вздернула носик: — Совестно вам меня разыгрывать... Такие солидные, а шутите... Только вышли с зверофермы — и сразу заметили подозрительные тучи, громоздившиеся на западе. Припомнили дорогу-капкан и заторопились,. Успеть бы проскочить! До свидания, саянский миллионер, совхоз-труженик! Мишка, не жалей ног! От дождя удрали благополучно. Вот уже осталась позади изгородь м араль ­ ника, вторая бригада совхоза. Горы отступили и, кажется, впереди — ворота, распахнутые Саянами перед Тувой. Но нет! Хребты воздвигли на пути еще один мощный заслон. Первое предупреждение — перевал Нолевка. Где-то тут рядом проходит старая пограничная линия. Ага, вот мелькнула широкая, поросшая уже мелколесьем и кустарником просека. Граница зарастает! Перевал Нолевка не длинный, всего четыре километра, но очень крутой. Тракт закладывает здесь немыслимые виражи, карабкаясь в гору. Дорога —