Сибирские огни, 1964, №3

дымкой подернутые у горизонта. Белоголовые гольцы эффектно этак вписывают­ с я в зелень тайги и голубизну неба. А запахи. На таежной прели и терпком хвойном аромате настоен воздух — упругий, тугой и ласково-шелковистый. На своем быстром Мишке мы, как плов­ цы, нежимся в прохладе! Распрощались с долиной Уса. Обочь тракта лес на склонах гор начал ре­ деть , желтыми россыпями вездесущего лютика зачастили луга. Отличные пастби­ ща! Только никто не пасется на них. Но что это? Слева впереди запрыгала по •склонам ниточка изгороди, будто кто-то тушью перечеркнул луга. Несется Миш-( ка, набухает, растет изгородь. Ого, какая она внушительная! Метра в два высо­ той, сложена зигзагом из крепких лиственничных жердей. Наверно, это и есть маральник, о котором нам говорили еще в Минусинске. Ну да! Вон вдалеке за ■.изгородью — светло-коричневые пятна. Маралы, красавцы тайги! Любуемся, хотя и далековаты от нас эти горделивые недотроги. Вдруг олени чего-то испуга­ лись — и пошли чесать по склону! Стремительные, легкие, не бежали, а лете­ ли, стригли воздух! Чуть дальш е у тракта — поселок, бригада мараловодческого совхоза. Нам крепко повезло. У рабочих страдная пора, а это бывает раз в году и очень недол­ го. «Собирают урожай», срезают драгоценные маральи рога — панты. Отдыхай, Мишка! Пойдем смотреть... Когда в сарае с большущим чаном мы увидели кучу срезанных пантов, то первая мысль была своекорыстная: «Эх, раздобыть бы себе по штучке, повесить в комнате на видном месте...» Затаили эту мысль, приглядываемся. Рабочие то и дело вытаскивают панты из чана, над которым струится парок, женщина (по­ том узнали — бригадир) что-то помечает на бирочке и в тетрадке — ну, такой же самой, как у первоклассников. А бирочка — паспорт привязана к каждо­ му рогу. — Хороши панты! — льстиво возглашает Капитан. — Рядовой товар! — тотчас откликается один из рабочих, смуглый, цы­ ганистый, с фривольной татуировкой на руках. Руки у него красные, побывав в чане, лоснятся .— Вот вчера были рога, дак это рога! У одного на двенадцать килограммов вытянули! Подходит мужчина средних лет, начальственно-строгий и при галстуке. Не­ громко, баском, требует отчета: — Сколько уже обработали? Женщина листает тетрадку, что-то подсчитывает, отвечает. Начальственно­ строгий мужчина подходит к нам, спрашивает как стреляет: — Кто такие? Отвечаем. — Документы позвольте. Показываем документы. Рабочие, забыв про панты, с любопытством разгля­ дывают нас. _ Ну что ж ,— возвращает документы мужчина,— все в порядке. Спра­ шивайте, если интересуетесь нашим хозяйством. Чем могу — помогу. Пойдем­ те! _ и рабочим — подчеркнуто обязывающе: — Прошу вас, товарищи, сегодня непременно закончить обработку этой партии. Дорог каждый час, сами понимаете. Начальственно-строгий мужчина — директор совхоза Павел Васильевич Кузнецов. Наше обидчивое замечание насчет ненужных милицейских строгостей вызывает у него улыбку. — Н ельзя иначе, товарищи! У нас же в совхозе валюта! А рядом тракт, большая дорога. Знаете, сколько стоит килограмм пантов? Первый сорт — почти сто рублей в новых деньгах! Государственная закупочная цена. Так что — не обижайтесь! М-да! Лица у нас вытянулись. Нет, не украсит таежный сувенир наши ком- наты1 — Хотите пари? — неожиданно предлагает Павел Васильевич.