Сибирские огни, 1964, №3

Это ничего, пусть хохочут: значит, все ладно. От худого на смех не тянет человека, кто этого не знает? Но впервые обида кольнула сердце, когда на вопрос старика: «Крылья-то где отломил? Искать, поди, надо?» — грянул в ответ такой неудержимый смех, что тайга закачалась. Хохотал обычно серьезный и строгий Сандра Сандрыч, самый глав­ ный механик, хохотал рыжий парень Васька, все друзья Самой. Хохо­ тали незнакомые люди, даже сторож Басилич, которого Самоя не любил за пьянство и вздорный характер, хохотал. А дед Самоя стоял среди этих хохочущих людей, старенький, усталый, так и позабыв закурить, и непонятная еще обида и недоумение все росли в его растерянно-моргаю- щих глазах... Но когда узнали, почему он прибежал, смех враз оборвался. А ко- му-то рыжий Васька-механик совсем непочтительно натянул кепку на нос, сказав: — Накройся, умник!.. Ребята! — необычно взволнованно крикнул потом Васька. — Да ведь этот милый дед от самого Синего Камня бе­ жал к нам! Он думал — с самолетом авария, следил, не упадет ли, по­ мочь хотел. Предупредить бежал. Золотой ты наш дед! — чудной Вась­ ка: хохотал-хохотал, теперь обнимать деда кинулся! — Спасибо тебе большущее! Ведь, пока ты на земле, и падать не страшно! — Да ты всерьез? — почти испуганно спросил у Васьки высокий парень в кожаной куртке. И тоже обнял Самою крепко. Он был высокий и сильный, и Самоя невольно уткнулся ему в грудь. И все потом трясли Самое руку, и сова­ ли коробки папирос, и говорили враз, перебивая друг друга, что-то та ­ кое, отчего в груди старика становилось тепло, а обида таяла-таяла. А потом ему долго показывал свою машину новый знакомый, кото­ рого хорошо звали — Мукайля. И все рассказывал про нее, пока Санд­ ра Сандрыч и рыжий Васька что-то там починяли. И хотя многое не­ понятно рассказывал Мукайля, Самоя понял три, нет, даже четыре очень хороших правды. Во-первых, машина Мукайли вовсе не самолет, да еще поломанный. Вертолет это, и он может стоять-висеть в воздухе, а крыльев ему не на­ до — зачем ветру крылья?.. Во-вторых, дед Самоя все-таки молодец и в авиации разбирается: ведь хоть и не такая, как он думал, а поломка-то в Мукайлином верто­ лете была! Правильно Самоя угадал неладное!.. В-третьих, Мукайля теперь тоже будет Самое большим другом. А, ведь, у худого человека друзей не прибавляется, у хорошего — не убав­ ляется... И еще лучше понял Самоя, что и раньше знал: все эти крыла­ тые люди в кожаных куртках его друзья и все его любят, и он им очень нужен, и тоже не зря любит их... Одного только не понял дед Самоя, — для чего все волновались, раз все так хорошо? И зачем его хвалят, Самою, за то, что прибежал он? Кто бы не побежал на помощь, чужую беду увидя? И так хорошо было Самое, что он похвастал немножко: — Я ничего старик, умный, люди говорят. Глаза только состарился, стрелять худо стал да грамоте вовсе не разбираем... — А то бы, дед, из тебя классный летчик вышел, а? — Как же, как же, — благосклонно похвалил рыжего Ваську ста­ рик, — ты, ведь, этим месте робишь, совсем умный стал, однако. Ж е ­ нить, поди, можно... А когда парень Васька очень серьезно сказал: — Ты, дед, у нас хозяин неба, — Самоя с достоинством возразил: — Пошто неба только? Я и земля етому хозяин!..