Сибирские огни, 1964, №2

— Не узнаешь друзэй?.. Вспыхнул на миг и погас свет в кабине, и Мишка успел рассмотреть усмешку под тонкой ниточкой усов на верхней губе у шофера с пышными смоляными волосами. Галочкин вспомнил бесконечный дождь, болото около своего первого на стройке объекта... — Надо ж так, — сказал, — встретились когда!.. — Я тэбя сразу узнал... — Потому и остановил? — Конэчно!.. — А сейчас — в город? — Конэчно! Обидэли чэловека — нада ехать!.. — Спасибо! — сказал Мишка. И спохватился как будто: — Машина твоя, что ли?.. — Пачиму так спрашиваэшь?.. Галочкин засомневался потому, что уж очень не вязались в его пред­ ставлении знакомый парнишка-грузин и значок ударника на ветровом стекле его машины, но говорить об этом было неудобно, и Мишка спросил: — Тебя как зовут-то?.. — Гиви, — объяснил парнишка. — Гиви Гумашвили... — Так это про тебя плакаты висят? — удивился Галочкин. — Конэчно!.. Одын врэдный каменщик мнэ хороший урок показал. Я чэрэз балото потом всу ночь ездил и сказал: смотри лучше, Гиви!.. Мишка спрятал улыбку и, поднеся руку поближе к щитку, на котором одиноко светила крохотная лампочка, поглядел на часы. — Успеэшь? — спросил шофер. — Должен... — Быстрэй боюсь, — признался Гиви. — Недавно тут аварию сде­ лал... Машина и без того шла быстро, Мишкин страх за Тоню постепенно отступал, потому что парнишка согласился везти Галочкина в город, и те­ перь он поддерживал разговор из чувства благодарности. — Как же это ты? — спросил Мишка. — Нэ я! Другой виноватый... — Чего ж тогда переживаешь? — Патом аскарбление получил. Панымаешь, была авария, ждем мы- лицию. Мылиция прыезжает и нас — к доктору. Он говорит: Гиви Гума­ швили сегодня нэ пил. Другой пил. Мылиция говорит: иды. Иду, бэру вэ- чэром двэ бутылки и — к доктору. Давай, говорю, дарагой, выпьем — спасыбо сказать тэбэ хочу. Он говорит: спасыбо уже слышал. А пить нэ за что. Я говорю: как нэ за что? Он говорыт: ты вэдь нэ пил? Я говорю: , нэ пил! Но ты же мог сказать, что я пил?! Он рассэрдился, крычит: иды, смотрэть на тэбя не хочу!.. — Оскорбил, значит? — Конэчно!.. — Правильно сделал. Если по-хорошему, то раньше ты его оскорбил, а потом он... — Пачиму ранше?.. — Ведь не пил же — так он милиции и сказал. Что бы он сказал ина­ че? Такая у него работа. Это же его долг правильно говорить, пони­ маешь? — Мы с ным друг другу нычэго нэ должны! Пачиму долг?! Может быть, еще полчаса назад, когда он сидел в зале клуба и не знал, на что решиться, Мишка бы не сказал таких слов. Но сейчас для не­ го самого все было ясным, сейчас для него стали решенными все вопросы, и пришла уверенность в себе, которая приходит обычно после трудного