Сибирские огни, 1964, №2

что на обкомовский стол можно класть только праздничные булки? Та­ кие, чтоб они еще тепленькими были?.. О многом не успел тогда сказать Кондаков: так оно, бюро, поверну­ лось... А вчера после концерта Кадышев садился в газик, чтобы уехать до­ мой, в город, и они остановились около машины. — Не слишком ли мы, Вячеслав Федорович, торопимся? — спросил Банников. — Домой, что ли? — Нет... о работе говорю, о людях... Не слишком ли мы торопимся увидеть результаты нашего труда? Того перевоспитали, этого — в маяки, третьего — в герои?.. — Нам с тобой не так много времени отпущено, дорогой Георгий Ми­ ронович, — весело сказал Кадышев. — Будущее — оно уже рядом!.. — Взял Банникова за локоть: — Знаете, что мне иногда кажется? Время у нас сейчас такое, будто война... Как будто мы Днепр форсируем... Народ уже разошелся из клуба. Погасли в широких окнах огни. Кто-то на сопке разжег костер, и даже отсюда, издалека, было видно,, как поднимаются над ним крупные, словно солдатские звездочки, искры. Где-то за клубом страдала гармошка, пели девчата. — А вы Днепр форсировали? — спросил Банников. — Нет, не пришлось, — вздохнул Кадышев. — Я тогда студентом был, в техникуме учился... В машине вспыхнул свет. Парткомовский шофер посмотрел на часы, и свет снова погас. Парню нужно ехать в город, а потом обратно, да еще гнать машину в гараж. Банников сам открыл перед Кадышевым дверцу, но когда тот уже са­ дился, придержал его за руку: — Не форсировать сейчас, по-моему, надо, Вячеслав Федорович, а мост строить... Добротный, прочный... И так строить, чтобы ни одной души людской при этом не поломать... Еще вчера он спокойно говорил с Кадышевым: молодой, жизнь его не обмяла, и работы настоящей, партийной, не видел. Но сейчас, сидя за сто­ лом с бригадиром Галочкиным и с этим другим мальчишкой, который все порывался сказать о какой-то струне, Банников вдруг почувствовал рез­ кую неприязнь к своему заместителю, к его словам о том, что время сей­ час такое, будто мы Днепр форсируем. — Правильно вы тут все говорили... Одно мне неясно... — Что? — спросил Галочкин. — Подсказать можем... — Неясно мне, почему ты не сказал, как застал Королева на скла­ де?.. — Не всем же рассказывать... Я ж сказал Кондакову. — Нет, я спрашиваю, почему ты вчера, на собрании, не сказал?.. Ты понимаешь, что ты наделал? Ведь ты один знал, что Королев совершил преступление!.. Мишка молчал, все его мысли, такие, казалось, до сих пор ясные, пе­ ребивались и путались. — Это — не моя забота, — пробормотал Галочкин, — в чужие дела встревать... А парторг наседал: — Почему — чужие?.. Ведь ты же здесь — хозяин!.. — А меня никто хозяином не назначал... — Не назначал?! Запомни, Галочкин: у нас хозяевами не назнача­ ют... У нас хозяевами рождаются. Родился — и все уже твое... Только правильно понимать надо это свое хозяйское право... Подумай над этим хорошенько!..