Сибирские огни, 1964, №2

воде был напечатан небольшой рассказ «Я пасу оленей» — детское -воспомина­ ние писателя о тяжелом батрачестве у богатых оленеводов. Произведение это — вариант одной из главок повести «Мое детство», изданной в следующем году1. Русские читатели познакомились с нею в хорошем переводе писателя Г. С. Гора2. Отдельные главки повести вошли в сборники, предназначенные для народов Севера, и в книги для чтения в национальных северных школах. Вернувшись в 1940 году на родину, Н. Тарабукин продолжал литературные занятия. Он собирал образцы устного творчества индигирских эвенов и сам писал стихи и прозу. В конце 40-х годов он прислал в Якутский Институт языка, истории и литературы свои рукописи на эвенском языке, в том числе запись еказки «Серебряная девушка» (сюжет ее, по сообщению Г. У. Эргиса, бытует в якутском сказочном творчестве), личные стихотворения и рассказы. Рукописное наследие покойного хранится в фондах Института3. Повести «Мое детство» принадлежит видное место в молодой литературе ма­ лых народов Севера. Это — сравни­ тельно большая по масштабам этой ли­ тературы — эпопея из прошлого зате­ рянных в дебрях Индигирки кочевни­ ков. Перед читателем встают яркие кар­ тины жизни таежных охотников, их веч­ ных скитаний в поисках зверя, их до­ машнего быта, обычаев и нравов, веро­ ваний и обрядов. На этом фоне разви­ вается автобиографкческое повествова­ ние о детстве мальчика-сироты, работав­ шего батраком, а после революции по­ павшего в советскую школу и ставшего «сыном исполкома», как его в шутку прозвали школьные друзья-якуты. На­ чалом новой жизни героя заканчивает­ ся рассказ. Увлекающее своею искренностью и правдивостью, глубоко поэтическое про­ изведение Н. Тарабукина явилось в свое время заметным событием в северной литературе и сыграло известную роль в ее развитии. Это была, в сущности, первая ласточка — провозвестница того своеобразного жанра (литературно-ху­ дожественной автобиографии), которому принесли дань многие писатели-северяне (мансийцы М. Вахрушева и М. Казан­ цев, эвенки Н. Сахаров и П. Савин, удэ­ геец Д. Кимонко), да и представители других, тюркоязычных, тоже недавно 1 Николай Т а р а б у к и н . Мое детство. Ри- сунки автора. Детгиз, 1936. 2 В кн.: «Мы — люди Севера». Л., 1949. 8 Копии рукописей были предоставлены мне директором Якутского филиала Академии наук СССР, проф. Л. П. Дадыкиным, за что и прино­ шу ему благодарность. Материал передан проф. В. И. Цинциус, согласившейся ознакомиться с ним и предпринять перевод его на русский язык силами своих учеников. создавших свою литературу народов Си­ бири. Повесть «Мое детство» отличает­ ся от аналогичных по жанру северных произведений большой непосредствен­ ностью, простотой и вместе с тем выра­ зительностью изобразительных средств. Эта примечательная и сильно сказав­ шаяся во всем творчестве Тарабукина черта хорошо показана самим автором в заключительных строках стихотворного вступления к повести: Я птичек полюбил, У птичек взял себе я песни, Теперь есть песни у меня. И действительно, он создавал свои строфы так же свободно, просто, безыс­ кусственно, как поют птицы. Отличается «Мое детство» и исклю­ чительно сильным лиризмом: горячим чувством любви согреты и суровая при­ рода Севера и трудная жизнь его лю дей. Живописно изображает автор пейзаж, родного края. Ему милы и величествен­ ные неприступные горы, и глухая мол­ чаливая тайга, и зеленые заросли таль­ ника на речке, и близкие с самого ран­ него детства птицы и звери. Хороши1 картины смены времен года. Вот насту­ пила осень, поседели горные вершины, запечалились лиственницы и тополи, а звери заснули и радуются: «Люди те­ перь нас не скоро найдут». Подошла зи­ ма, все кругом закручинилось, деревья надели белую одежду, кусты прикры­ лись светлым заячьим одеялом. Все ус­ нуло. Особенно теплую интонацию и выразительные образы нашел автор для долгожданной весны. Солнце дыханием коснулось земли — земля испугалась, спрятала зимние одежды. Молодые по­ беги согрелись и заулыбались. А озера — те обрадовались, вырвались из бере­ гов. Зацвела, заиграла тайга. Ярким картинам пейзажа в повести «Мое детство» мы обязаны прежде все­ го изумительно развитому у автора, как и у всех людей Севера, чувству приро­ ды. Живое непосредственное восприятие прекрасной, но суровой природы Се­ вера, дар видеть красоту ее глазом х у ­ дожника и передать ее в образах при­ сущи и другим писателям из большой семьи малых народов Севера: ханту Г. Лазареву, мансийке М. Вахрушевой, эвенку А. Платонову, нанайцу А. Сама­ ру и др. Но Тарабукин свойственной ему манерой письма не только подчеркивает свою интимную близость к природе, но и приближает читателя к изображае­ мому пейзажу. Достигает он этого очень простыми, но обладающими большой вы­ разительной силой приемами. Ничего на­ рочитого, искусственного, надуманного — не найти в повести. Литературное дарование писателя сказалось и в образах людей, прежде всего, юного героя повествования. Ри­