Сибирские огни, 1964, №2

По сути дела, Л. Тимофеев во «Введении» к первому тому «Истории русской советской литературы» говорит об особенностях ранней советской литературы, но при этом он почти исключительно берет примеры из поэзии, забывая раннюю ху­ дожественную прозу. Кстати заметим, некоторые критики несправедливо упрекали Л. Тимофеева в том, будто он недифференцированно подходит к романтизму пер­ вых лет. В действительности, автор «Введения» неоднократно подчеркивает враж­ дебность советского романтизма романтизму различных буржуазных «мечтателей» и «отшельников». Л. Тимофеев показывает, что и советский романтизм в те годы не был однороден, и это объясняется тем, что революционный энтузиазм охватил не только сложившихся, но и молодых поэтов, и не только поэтов, но и драматур­ гов и прозаиков. Революционный романтизм первого советского пятилетия являет­ ся главным признаком «здорового духовного подъема» (М. Горький) нашей лите­ ратуры — этого детища нового мира. Вместе с тем этот романтизм был ограни­ чен в своих возможностях. Он утверждал победу революции, прославлял героиче­ ский подвиг народа и партии, но не в состоянии был раскрыть всю глубину исторических процессов, дать конкретно-историческое изображение нового героя эпохи. Н. Яновский считает, что первое пятилетие не следует выделять в особый пе­ риод развития нашей литературы главным образом потому, что литература этого времени принципиально не отличается от литературы последующих лет. Все ска­ занное выше опровергает его утверждение. К этому следует добавить еще то, что каждый новый период никогда не начинался с точной даты, элементы будущего этапа уже зарождались в предыдущем, а в следующем еще сказывались черты ли­ тературы прошлого периода. Так, в течение первого пятилетия закладывались ос­ новы советской литературы как двадцатых, так и тридцатых годов. Романтиче­ ский пафос появился в первые годы революции, но в новых формах он обнару­ живался и в литературе последующих этапов. Многие идеи, темы, образы зрелой советской литературы впервые возникли именно в те годы. Идеи гуманизма и пат­ риотизма, темы интернациональной дружбы, героического воинского подвига, творческого труда, образ народной массы, образ рядового участника великих со­ бытий — все это уже было запечатлено в первых произведениях Неверова, Феди­ на, Фурманова, В. Иванова, Малышкина, Сейфуллиной, Зазубрина. Черты литературы нового периода складывались в конце двадцатых — в на­ чале тридцатых годов. В разработке темы приобщения народных масс к социали­ стическому труду первыми ласточками оказались «Доменная печь» Ляшко, «Це­ мент» Гладкова, «Хабу» Иванова. Затем появляются «Соть» Леонова, «Борель» Петрова, романы Иванова, Катаева, Шагинян. Окончательно утверждается эта те­ ма как центральная только в тридцатые годы, и в этом немалую роль сыграла первая книга «Поднятой целины» Шолохова. В 1932 г. произошла и организаци­ онная перестройка литературных сил. Все это признает Н. Яновский, когда гово­ рит о начале нового периода. Но почему же он признает закономерным выделение одного периода и не согласен выделить другой, охватывающий 1917 —1922 годы? Я глубоко уверен в том, что это пятилетие получит «гражанские права» в курсе истории советской литературы. Второй период следует, по-моему, ограничить 1923—1932 гг. Он тоже имеет свое собственное «лицо». Если в первый период в литературе господствовало ро­ мантическое направление, то теперь явно преобладает реалистическая тенденция. Недаром второй период начинается с таких произведений, как «Мои университе­ ты» Горького, «Чапаев» Фурманова, «Железный поток» Серафимовича, «В. И. Ленин» Маяковского, «Любовь Яровая» Тренева. Однако романтическое направ­ ление существует и в эти годы («Россия, кровью умытая» Артема Веселого, пьесы Вишневского, «Гренада» Светлова). Между реалистическим и романтическим на­ правлениями идет своеобразная борьба-соревнование. Характерно, что ряд писа- телей-прозаиков во второй половине 20-х годов отходит от романтического на­ правления: Вс. Иванов после «Партизанских повестей» создает «Гибель Желез­ ной», Малышкин от «Падения Дайра» идет к «Севастополю», Фадеев —• от пер­ вых повестей — к «Разгрому». Правда, не все «романтики» сразу пришли к со­ циалистическому реализму, для некоторых из них переходной формой был реа­ лизм вообще (например, для Вс. Иванова). Я уже говорил, что на втором этапе развития литературы господствует реа­ листическое направление, однако этот реализм не был явлением однородным, внутри его боролись две тенденции: традиционный, критический реализм и новый, социалистический. Одновременно с «Чапаевым», «Делом Артамоновых», «Разгро­ мом» создаются произведения критического реализма («В тупике» Вересаева, «Пейпус-озеро» Шишкова, «Встреча» Вольнова и др.). При этом не следует за­ бывать, что критический реализм двадцатых годов — направление советской ли­ тературы, хотя большинство его представителей сложились как писатели в доре­ волюционные годы. Сильной стороной критического реализма следует признать большой интерес писателей к современности, глубокий анализ различных слоев и прослоек общества накануне и в годы революции. Однако эти писатели, как пра­