Сибирские огни, 1964, №2

«Привык вылеживаться, пока болел. З а бригадой, говорит, соскучил­ ся... А то пускай бы спал». Он дал Потапову подремать еще полчасика и разбудил окончательно, когда до поезда осталось совсем немного. Дела в Мишкиной бригаде шли теперь не так уж плохо, ему не надо было торопиться на подстанцию за час до начала смены, как бывало раньше, и он ездил вместе со всеми на поезде, который стал недавно хо­ дить от поселка до промбазы. Народу набивалось в вагоны тьма-тьмущая, и Галочкин, незаметно дождавшись, чтобы Тоня с подружками успела все-таки сесть, взбирался на крышу. Каждый раз Мишка завидовал тем, кто, расталкивая парней, подсаживал на подножку своих девчонок. У него до этого дело еще не до­ шло, да и не скоро, наверное, дойдет, потому что характер у Галочкина другой. Любую незнакомую девчонку он подсадит; будет знать, что Тоне он не чужой, — тоже другое дело, а так — что он, ухажер, что ли?.. Несколько дней назад Мишка вот также дождался, пока в вагон во­ шла Тоня, вскарабкался по скобам наверх и уселся на заиндевелом желе­ зе, свесив ноги над открытой переходной площадкой. За ним полезли ре­ месленники, пришлось потесниться, и Мишка оказался с краю. Тогда он встал, прошел по крыше вперед и сел один на всем вагоне — спиной к паровозу. Паровоз закричал с присвистом, дернулся, и назад все быстрей-быст- рей поплыли огоньки поселка. Ветер посвистывал у Мишки над ухом, трепал кончики воротника на телогрейке, срывал с папиросы искры, и Галочкин летел так в темень, в холод спиной, а за ним, подрагивая, неслась ровно очерченная краями крыш серая от изморози лента, на которой плотными кучками сидели пар­ ни в рабочем. Не промчали еще и половины пути до промбазы, а поезд резко сбавил ход и остановился. По вагонам прошла судорога, качнулся Мишка назад, руками удерживаясь за край крыши, прилег набок, оглядываясь. С паровозной лесенки спрыгнул пожилой машинист в валенках с са­ модельными калошами, посмотрел вверх. — Что, батя, керосин кончился? — крикнул Мишка, но машинист по­ грозил кулаком, как будто поезд остановился по его, Галочкина, вине. — А ну, слазь с крыши! — Эт я, что ли? — удивился Мишка. — Слазь, говорю, немедля!.. На миг оглянувшись в другую сторону, Галочкин заметил, как между вагонами проплыла милицейская фуражка с красным околышем. И отку­ да^ взялся? — подумал Мишка, но спорить больше не стал. Нащупал но­ гой скобу и спустился вниз. Машинист стоял, позабыв про Мишку, и смотрел на свой поезд с та ­ ким интересом, как будто видел его впервые. Галочкин тоже поглядел назад, но ничего такого интересного не нашел. — Случилось что? — спросил машиниста. Тот оторвал взгляд от поезда, сказал восхищенно: — От черти! Еще пулемет наверх поставить, и прямо тебе восемна­ дцатый год... Мишка взглянул на поезд и тоже увидел его как будто заново. Сердито попыхивая, сдерживая нетерпение, вздыхает на путях паро­ воз-работяга, за ним в предрассветной мгле молчаливо толпятся вагоны, сплошь облепленные возле тамбуров телогрейками и ватными штанами, бушлатами и полушубками, а выше, на линии крыш — опять бушлаты и телогрейки, четко врезанные в небо, начинающее голубеть. Поставь еще, в самом деле, пулемет, — кино снимать можно...