Сибирские огни, 1964, №2

В квадрате, где работали снайперы отделения старшины Номоконо- ва, стало тихо лишь 19 августа 1945 года. Вечером того дня пощадил Номоконов японского солдата, явившегося к источнику с фляжкой и вин­ товкой в руках. В перекрестке оптического прицела было видно, как он, грязный и усталый, пугливо озираясь, жадно глотал воду. Мушка легла на голову солдата, застыла, потом опустилась ниже, замерла. Пуля выби­ ла из руки японца фляжку, отбросила на камни и, кинув винтовку на землю, самурай высоко поднял руки. Это был последний выстрел Номоконова на войне. 22 августа 1945 года начальник штаба дивизии «подвел черту» в па­ мятной книжке снайпера: «Итого, по подтвержденным данным, — записал он, — в боях за честь, свободу и независимость Советской Родины, за мир во всем мире, снайпер товарищ Номоконов уничтожил 360 немецко-фашистских захват­ чиков, а на Забайкальском фронте — 7 самураев. В моменты контратак или в дни наступательных боев результаты работы снайпера узнать было нельзя. Не поддавалось исчислению». Таков будет рапорт родной земле. К МИРНОМУ ТР УД У В конце сентября 1945 года пыльной дорогой, петляющей по склону хребта Большой Хинган, резво бежала маленькая, с большой косматой гривой, лошадка. Она тащила двухколесную пролетку, на которой сидел узкоглазый человек в солдатском бушлате. Звенел колокольчик, подве­ шенный под пестро раскрашенной дугой. Ездок натягивал вожжи, покри­ кивал, торопил коня. Возвращался с фронта старшина Семен Данилович Номоконов. На последнем перевале, где на каменном постаменте застыл танк «Т-34», па­ мятник героическому маршу танкистов Забайкальского фронта, решил от­ дохнуть ездок. Он распряг лошадь, пустил ее пастись и, взяв чайник, медленно по­ шел за водой. Была пора листопада. Сыпались мягкие желтые иголки с могучих лиственниц, вцепившихся корнями в огромные мшистые валуны. Кружились, падали на землю листья берез и осин. Внизу расстилалась степь. Свежий ветер приносил запахи полыни и горевшего кизяка. Нигде не слышно выстрелов, лишь грозно шумят холодные, пенистые струи. Здесь, возле источника, низвергающегося с высоты, Номоконов в по­ следний раз выстрелил из снайперской винтовки. Глубокие чувства охватили сердце солдата. Он присел на валун и долго смотрел на чуть видневшуюся вдали серенькую змейку Яблоно­ вых гор. Родная Забайкальская земля! Что расскажет Номоконов седым мудрым людям, которые провожали его на фронт? Напрягал память солдат, перебирал документы и фронтовые газеты, которые вез с собой. ...Долго сидел Номоконов на перевале Хинганского хребта. В памяти вставали события последнего периода войны. Крепко верил сибиряк в победу, а вот не знал, что так долго будут греметь разрывы на земле. Совсем не ожидал, что и сыну придется взять винтовку. Вот письмо от Владимира — старшего. Из Восточной Пруссии пришло оно в Маньч-