Сибирские огни, 1964, №1

— Вижу, что- билет... Только в рабочем нельзя, публику перема­ жете... — Ладно, — миролюбиво сказал Мишка. — Большой театр, что ли? — Нельзя, молодой человек... Галочкин слегка подался к двери, проявляя необычайное участие к суровой контролерской работе, крикнул: — Эй, парень, а ты куда без билета?! — Кто без билета! — вскинулась контролерша. Галочкин шагнул в сторону и оказался далеко от двери. Народу в фойе было не протолкнуться, и Галочкин снова не шел, а плыл саженками по- толпе, отодвигая чужие бока и спины. Потом он про­ рвался через второй заслон, сказав контролерше насчет своего костюма «директор разрешил», и, наконец, попал в зал. Уже хлопали в ладоши, пискливо говорила что-то со сцены здорово накрашенная девчонка-конферансье, когда он, издалека просматривая передние ряды, заметил пустое место. Пригибаясь, Галочкин пошел между потертых кресел, и на него стали шикать, и кто-то спросил, уж не думает ли он, что он — стеклянный. Миш­ ка ничего не ответил, молча добрался до свободного кресла и увидел, что на нем лежит пальто. — Твое? — спросил сидевшего рядом парня в новеньком, тщательно отглаженном сером костюмчике. — Мое... — нерешительно ответил парень. Мишка взял с кресла пальто и протянул его хозяину. — Нет, нет, положи, пусть лежит... — На пальто сесть? — поинтересовался Галочкин. — Занято же, — проворчал парень, забирая пальто. — Сейчас друг придет... — Постоит твой друг, не надо опаздывать, — философски заключил Галочкин. Маленький хор кончил петь «Нет, с Сибирью мы не расстанемся», и здорово накрашенная девчонка объявила одноактную пьесу. Пьеса была не очень интересная — про то, как в Западной Германии один молоденький американский офицер жил на квартире у старой немки и за вредность называл ее жабой, но потом эта немка получила большое наследство, и молоденький офицер стал называть ее «моя лягушечка»; но у него все равно ничего не вышло, потому что его начальник тоже успел пронюхать про наследство и посадил офицера на «губу», а сам женился на старой немке. Галочкин похлопал вместе со всеми, не сильно, так, для приличия. Его соседу, видно, было скучно, он то и дело’ порывался что-то1ска­ зать Галочкину и никак не мог собраться с духом, потому что все еще злился из-за места, хотя друг его не пришел. — Ну давай, чегй там, — сказал Мишка. — Эт что... К нам в Кемерово ленинградские артисты приезжали. Гак один «Яблочко» на руках плясал. — Да ну? — С места не сойти. Сделал стоику, головой вниз, и пошел, и пошел на руках... На сцену выкатили пианино, к нему подсела сухонькая женщина в очках. Появился высокий однорукий мужчина, и зал дружно ударил в ладоши. Вся стройка, наверное, знала прораба бетонщиков Кондакова. И Мишка тоже обрадовался неожиданной встрече. Смотри-ка, подумал, никак петь будет. Интересный человек, этот прораб... Вспомнил, как отдавал ему кабель.