Сибирские огни, 1964, №1

Вытянул руку с костылем, пытаясь достать высокого, который сидел к нему спиной, и тот, наконец, оторвался от доски. — Видали, — сказал Женька, — какие костылики принесли? — и добавил тихо. — Из семьи... И высокий, пропускавший раньше все Женькины слова мимо ушей, вдруг расплылся в улыбке: — Это ты, парень, брось. Я уж тебя понял — безродный ты. Никакой у тебя семьи не было и нету. Я, парень, правду люблю — ты тут не ври... — Нет есть! — вспыхнул Женька. — Зачем так говорите, как будто вы все знаете?! — Ладно, не мешай играть... Высокий снова склонился над доской, и Женька обиженно посмотрел ему в спину, поставил костыль на место и тихонько отвернулся к стене. «Правду любит! — сердито подумал он о высоком. — И зачем ее лю­ бить так, что тебе — правда, а другому — только обида?..» Глава девятая В диспетчерской перед колченогим столом Мишка долго рылся в карманах, пытаясь найти требование на перемычки. Нашел, протянул девчонке-хоздесятнице и, пока она деловито, высу­ нув кончик языка, записывала заявку, все продолжал перебирать свои бумаги. Сколько их развелось — целая контора! Недаром же говорится, что у бригадира в одном кармане — отдел кадров, в другом — техотдел, в третьем — бухгалтерия... Из потрепанного блокнота выпал крошечный квадратный листок. Га- лочкин нагнулся за ним. «Уважаемый товарищ! Приглашаем вас...» Смял в кулаке листок, замахнулся бросить в плетеную корзинку у стола хоздесятницы, но раздумал. Разгладил его на ладони и положил обратно. Пригласительный дала ему Жукова. На днях получал у нее требования, рассматривал придирчиво каждое в отдельности и наткнулся на этот самый листок. — Ах, это мой пригласительный, — смутилась мастерица. — Но я еще достану, так что можете взять себе, Михаил. Берите... — На что он мне? — Как на что? Вся стройка хочет попасть, а вы даже и не слышали... Первый концерт нашей самодеятельности. — Ну, если самодеятельности, — Мишка развел руками, — тогда, конечно... — Неисправимый вы человек, — улыбнулась мастерица. После той ночи, когда все они переволновались из-за Женьки Пота­ пова, отношения между Галочкиным и мастерицей изменились. Все было так, как прежде, и не так. То ли она по-своему отозвалась на доброту и больше не строила из себя инженера, не приставала к нему по мелочам, то ли он стал с нею помягче; теперь между ними установился полушутли­ вый заговорщицкий тон, и Галочкина коробило только одно — ее неиз­ менное «вы, Михаил...» Но это он ей все-таки прощал... Мишка посмотрел на часы: успеет ли на концерт? Можно успеть, если не заходить домой. Успеет... В дверях пожилая контролерша схватила Галочкина за рукав тело­ грейки. — А вы куда, молодой человек?.. Мишка молча протянул ей пригласительный, но она еще сильнее по­ тянула его назад.