Сибирские огни, 1964, №1

Мишка замечает в стороне прораба Нестеренко, — вернулся, нако­ нец, на свой участок, — поговорил о чем-то с мастерицей, и та исчезла за углом корпуса, а Нестеренко по трапу поднимается наверх. Чепурной смотрит ему вслед и укоризненно качает головой. — И-ых, глупые вы, я вижу... Вам бы все шуточки. — И переходит на шепот: — Товарищ Нестеренко дает нам новый фронт. Тут же, кроме монтажа, одни недоделки остались. Да и подъезд какой? Надо скоренько перебираться, скоренько... — снова постукивает по ящику, тычет за пле­ чо большим пальцем. — Придумайте что-нибудь... — В болото, что ли? — оглядывается Женька, но лицо у Чепурного снова становится добрым, а глаза ласковыми. — Ох, мал ты еще, Потапов, как я погляжу... — Мал, Потапов, совсем мал, — поддерживает Чепурного Андрю­ ша. — Бригадир об этом и знать не должен, а ты — в болото!.. Мишка Галочкин молча стоит рядом и, когда он снимает с кулака правой левую ладонь, под ней оказывается великолепный кукиш, не ку­ киш, а загляденье. — А это ты видал? — спрашивает Мишка у Чепурного. — О, еще сколько! — вздыхает бригадир, ничуть не обижаясь. — С мое поживешь, и не то увидишь... Пойдите пока погуляйте, — говорит он Андрюше и Женьке и близко наклоняется к Галочкину, дышит на него перегаром. — Давай, как мужик с мужиком. Ты каменщик хороший, я тебя понял. Только чего ты из себя корчишь? Как будто первый раз за ­ мужем. Что, никогда раствор не вываливал?.. — Ну, вываливал... — Так вот и этот... — А этот нет, — упрямо говорит Мишка. — Давай так: бригадир тебя за раствором посылал?.. — Тебя ж не было! — громко упрекает Галочкин. — А пять дней сидеть — мыслимо?.. Чепурной его не слышит. Склонив голову набок, словно прислуши­ ваясь к самому себе, он скребет здоровенную ладонь, скребет долго, с ожесточением, а потом серьезно объясняет. — К деньгам... Так что ты там насчет работы?.. Но Галочкину говорить уже не хочется. — Ты, бригадир, покороче... — Что покороче? Чего ты мне тут пантомимы разводишь?!! Строит из себя. Как будто я тебя насквозь не Еижу! Ты в тепляке, небось, спал все пять дней, а я товарищу Нестеренко на свои трудовые ставил. Ты мне дал хоть копеечку? А ведь это для тебя же, дурака, фронт получаем! Вы­ валивай его, и дело с концом. Вон товарищ Нестеренко и мастера по­ дальше отослал, чтобы она не видела — у ней нервы не позволяют... _ Отойди, __ угрюмо говорит Мишка. — Хоть ты и бригадир, а схлопотать можешь сейчас запросто... — За что, интересно?.. — За то, что сказал... „ — А кто слышал? — и лицо его снова сияет добротой. — Ох, и ты мал еще, Михаил... Прямо, дети, ей-богу... - и кричит наверх. - Петр Богданович!.. По трапу спускается Нестеренко. Несмотря на непогоду, на голове прораба соломенная шляпа, из-под нее справа падает на лоб жидкая прядка такого же, соломенного, цвета. Глаза у Нестеренко светлые - не то совсем серые, не то с голубизнои. — Галочкин-то а? — кивает на Мишку бригадир. — Лучшии ка ­ менщик у меня... Растут люди! А мы все по кадрам плачем, своих не з а ­ мечаем...