Сибирские огни, 1964, №1

восхищающие своим мужеством, стойко­ стью, огнеупорностью. Сила притяжения героев «Дикого меда» в том, что Л. Пер­ вомайский не декларирует их замеча­ тельных качеств, мы видим их в дейст­ вии, судим о них на основании поступ­ ков. Правда, автор, как и всякий поэт, не прячет личных оценок, личного отноше­ ния к людям и событиям, но в произве­ дении есть тот органический сплав объ­ ективности повествования и открытого авторского вмешательства, который все­ гда был и будет необходим большой ли­ тературе. Сила героев Л. Первомайского — в их способности преодолеть беды и го­ речь жизни, в их убежденности, что тя­ желый груз требует больших, сильных крыльев, в их умении выстоять, выдер­ жать натиск любых жизненных испыта­ ний и сохранить красоту и величие че­ ловечности. Очень характерен один из сюжетных узлов баллады. Бронебойщик Федяк устрашился нового немецкого танка и сбежал из окопа. Его судят, приговари­ вают к расстрелу, как дезертира, но помня, что он был безупречным бойцом, разрешают вернуться в свой окоп, под пули и гусеницы вражеских тигров. Там он и гибнет, раненный в правую руку, одной левой засунувший гранаты за по­ яс, взорвавший одновременно и себя, и наступающий танк противника. Так гиб­ нет струсивший солдат, на законном ос­ новании — даже по его собственному мнению — осужденный за дезертирство. Какой же должна быть армия, если «тру­ сы» способны на такую смерть! Книга Первомайского очень много­ людна, но прихотливо разные судьбы его героев упрямо ведут к одной мысли, как притоки одной реки, независимо от свое­ го протяжения, ширины, полноводности, текут в одном направлении. Это единство мысли скрепляет композицию многопла­ нового романа. Тяжело болен командир дивизии ге­ нерал Костецкий. Но ни за что, не под­ даваясь ни врачам, ни уговорам дру­ зей, он не покидает свой блиндаж. Пер­ вомайский так объясняет необходимость его поступка: «На прижатом к реке клочке земли не было ни одного сол­ дата или офицера, который не знал бы, что смертельно больной командир ди­ визии находится рядом с ним — и это облегчало каждому его нелегкую задачу, словно сила и мужество Костецкого, уходя от него, распределялись между всеми солдатами и офицерами, удесяте­ ряли их силу и мужество и делали спо­ собным каждого, не дрогнув, стоять на своем месте до конца». Так и умирает Костецкий, до последнего дыхания вы­ полняя свой воинский долг. А его друг и начальник генерал Савичев? Разве не пришлось ему полной чашей хлебнуть горя, когда он своего единственного сы­ ча отправлял в истребительную авиа­ цию, точно зная, что именно в этих ча­ стях сейчас наибольшие потери. И раз­ ве легко ему было услышать, что сын погиб уже в первом боевом вылете? Гене­ рал Савичев отправил сына на смерть не потому, что боялся сплетен или пересу­ дов. «Дело не в том, что будут говорить люди,— думает он,— собственная со­ весть иногда говорит такие жестокие слова, какие никто не решится бросить человеку в глаза». Таковы полководцы, но той же само­ отверженностью, той же скрупулезной совестливостью, тем же несгибаемым упорством богаты и души других воинов: офицеров, солдат, медиков, военных кор­ респондентов. Храбро сражается на самом крайнем уступе оборонительной линии хладно­ кровный истребитель танков, в прошлом скромный сапожник Шрайбман. Его се­ мья отрезана войной, голодает где-то на оккупированной территории, может быть, уже погибла, уничтожена пытка­ ми, засыпана песком в каком-нибудь Бабьем Яре. Ему очень хочется и очень нужно верить в то, что он еще увидит свою семью, но еще необходимее оказа­ лось Шрайбману прикрыть своим огнем Варвару Княжич, когда она поползла вперед, в разведку на ничейную землю. Он и прикрыл ее, когда увидел немец­ кого автоматчика, который двигался на­ встречу Варваре, и «не дал ему дополз­ ти до нее... вылез из своего окопа, что­ бы предупредить его выстрел своим вы­ стрелом,— теперь над Шрайбманом уже холмик земли». Учитель Гулоян, его товарищ, такой же не ведающий страха боец и такой же верный друг, спасая раненого Шрайб- мана, сам попадает под пулю и тоже гибнет. Наконец, сама Варвара Княжич, пре­ красная и трагическая биография кото­ рой составляет сердцевину книги. Впер­ вые страшный и неожиданный удар по­ стиг ее «августовской ночью тысяча де­ вятьсот тридцать седьмого года» В эту ночь «увели Сашу, и Варвара осталась одна над кроваткой, в которой, так и не проснувшись, спала Галя». Раньше, «когда они проходили вдвоем по улице, люди невольно оглядывались — такой они были хорошей парой, такие счаст­ ливо доброжелательные были у них ли­ ца». И сразу, без причин, без оснований, жизнь треснула, катастрофически обо­ рвалась, словно молния поразила ее. На­ чались одинокие блуждания Варвары, началась жизнь, которая казалась ей «постоянным чувством утраты, невозв­ ратной безнадежной потери». Она бежа­ ла из своей квартиры, лихорадочно по­ бросав вещи дочери в баульчик и схва­ тив ее на руки. Только потом, через не­ сколько лет, уже на фронте она узнает от майора Сер.бина, который приходил арестовывать Сашу, что поспешное бег­ ство, продиктованное страхом и отчая­